- Ты потеряла свои хрустальные туфельки, Золушка. - Улыбнувшись, Мэтт кивком указал на столик перед диваном, на котором стояли её босоножки.
Ох, а она и не заметила, что всё это время бродила босиком. И когда она успела разуться?
- Я снял их, когда ты спала.
- Неужели, у меня всё на лице написано?
- В данный момент, да. Ты позволишь? - Подцепив босоножки за тоненькие ремешки, он направился к Мэри.
Она растеряно смотрела, как Мэтт опускается перед ней на колено, берёт одну ногу, вторую, и на каждую поочерёдно надевает туфельку, ловко справляясь с западнёй из переплетения тоненьких ремешков и слегка туговатой застёжкой.
И вправду, Золушка.
Поднявшись на ноги, Мэтт взял её за руки, переплёл их пальцы и, когда Мэри подняла к нему лицо, оставил на губах несколько лёгких поцелуев.
- Идём. Машина ждёт.
Она снова попыталась возразить, но он не дал.
- Ты обещала, ягодка. Помнишь? - Строго так.
- Да. - Неуверенно. - Но я не хочу вот так уезжать. Это похоже на побег. Мне надо поговорить с Алексом.
Она видела! Видела! Глаза сверкнули лишь на мгновение - но сверкнули же! - а затем она услышала вполне себе будничный ответ:
- Завтра у Роберта и поговоришь. Мне нужно ещё три дня на завершение дел в Сиднее. Думаю, это время тебе лучше провести в его доме.
- Если ты не понял, я совершенно не против остаться здесь.
- Если ты не поняла, я хочу этого больше всего на свете.
И он опять припал к ней губами. На этот раз с такой страстью, что у неё едва не подогнулись ноги. Нестерпимо захотелось, чтобы Мэтт её обнял, но по тому, как пальцы едва не расплющились в его руках, Мэри поняла, что ему этого хочется не меньше. Но вот так, держась за руки, плавить друг друга поцелуем, посчитал для себя более безопасным.
А она второй раз за вечер поймала себя на мысли, что, сосредоточившись на своих бедах, вовсе не задумывается над чувствами Мэтта. Ни тогда не думала, ни сейчас. Но третий раз рыдать - это слишком. Ни один мужчина этого не выдержит. Поэтому она решила не возражать, а сделать, как просит Мэтт. Не для своего, так хотя бы для его успокоения. Тем более что возвращаться в номер Алекса у неё больше не было морального права. Вот только...
Выйдя из лифта на первом этаже, Мэри попросила подождать и решительно зашагала к стойке администрации. Мэтт по инерции пошёл за девушкой и, остановившись чуть поодаль, с удивлением наблюдал, как Мэри снимает с себя ожерелье, весь вечер украшавшее её шею, берёт у администратора конверт, затем кладёт туда ожерелье, запечатывает его и отдаёт назад.
- Гость из номера шестьдесят двадцать пять ещё не вернулся?
- Одну минуту, мэм. Нет. Номер на сигнализации.
- Как вернётся, передайте ему, пожалуйста, это.
- Хорошо, мэм. Приятного вечера.
Конечно, разговора с Алексом не избежать. Он не заслуживает быть брошенным вот так, постфактум. Всё-таки долгое время они были связаны и, более того, в начале сегодняшнего вечера она почти убедила себя, что сможет ответить на его чувства. Возможно, она была бы с ним счастлива - уж, по крайней мере, точно постаралась бы. Но хватило одного намёка на возвращение в её жизнь Мэтта, и стала понятна вся беспочвенность этих надежд. Заслуживал ли Алекс жизни с женщиной, любящей другого? Вряд ли. В любом случае, это будет не она.
Вот и всё. Пути назад нет. Она больше не с Алексом. Но с Мэттом ли?
Обернувшись, Мэри встретилась с пронзительным взглядом серых глаз. Тем самым взглядом, который решил для неё всё ещё пять лет назад. И назад пути для неё точно не стало.
К тому, что она собиралась сказать, надо было подготовиться. Такие простые и одновременно сложные слова вот-вот должны были сорваться с её губ. После них - Мэри очень надеялась - пути назад не будет и для него. По крайней мере, если она ошибается, то увидит это сразу. В прошлом она уже раз огорошила Мэтта неожиданным признанием, так что знает, какой реакции ждать. Сначала он отстранится, отчего ей станет довольно неуютно, а потом окружит заботой так, что она почувствует себя самой важной в его жизни. Собственно, за это ощущение она его и полюбила. В объятиях Мэтта Мэри чувствовала свою уникальность, и эта пауза между её признанием и её же счастьем станет его предвкушением.
Подойдя к Мэтту, девушка взяла в ладони его лицо, заставив смотреть прямо в глаза. Секундная задержка, в течение которой она скопировала в свой давно не пополняемый файлик воспоминаний о Мэтте это выражение - ожидание на грани настороженности. Он снова ждал, что она выкинет что-нибудь этакое, и Мэри не разочаровала.