А вот Витька не любит быть близко к учителю. Он, как стереотипный троечник, всё дальше и дальше от учительского стола. Настолько, что делит парту с тотальным двоечником и прогульщиком. Слышу, как они уже что-то там не поделили со стёркой.
Наша немолодая учительница, на удивление задержавшись, заходит в кабинет.
— Всё принесли тетради для контрольных и самостоятельных? — спрашивает она прямо с порога, сразу после «доброе утро».
Начинается шуршание. Под этот звук я даже не сразу понимаю, как кто-то садится рядом, обдав меня ветерком.
Я негромко вздыхаю. Из-за вчерашнего у меня всё из головы вылетело. Вот блин.
Сейчас только не хватает получить выговор в первый учебный день из-за того, что я забыл принести тетрадь.
— Да блин… — вслух произношу я, упершись локтем в стол и оперевшись лбом о ладонь.
Слышу, как роются в рюкзаке. Роется, конечно, мой новый сосед. Краем глаза улавливаю по распущенным волосам, что девчонка. Новенькая? Судя по всему, вещей у нее не так и много, но рюкзак словно каких-то бездонных, космических размеров, так как копошится она прилично.
— Держи. Я всегда ношу с собой запасную на такие случаи, даже когда знаю, что мне понадобится только одна, — с этими словами она передает мне тетрадь.
Я убираю руку ото лба, медленно и совсем слегка выпрямляюсь, молча смотря на новую одноклассницу. У нее просто огромные голубые глаза и чуть рыжеватые брови, что натакивает на мысль, что и сама она, возможно, рыжая, только вот почему-то красит длинные прямые волосы в цвет побеленного бордюра. Я киваю как-то совсем уж неловко и принимаю тетрадь. Негромко говорю «спасибо» и тянусь за своим рюкзаком, чтобы тоже в нем порыться и выудить ручку. Молчу дальше. Я, в целом, не славлюсь красноречием с незнакомцами. А девчонка же, наоборот, так и норовит поболтать прямо на уроке, поэтому шепчет мне:
— Переехала в ваш город, думала, тут будет тихо. А в новостях в первый же день — про умершего школьника. Вы учились в одной школе.
Тут мне хочется поинтересоваться у нее, с каких пор такие разговоры в норме для обычных уроков. Мы должны сейчас хотя бы попытаться сделать вид, что учимся, а не обсуждать хронику криминалистики.
И ведь как в точку она попадает, пытаясь выведать у меня все это, как в порядке вещей, словно знает, куда давить, чтобы застать врасплох:
— Я была вчера на дискотеке, но не видела его. А ты?
Глава 3
Нет, тут я отказываюсь принимать правила игры.
— Какая тебе разница? — напряженно шепчу я, повернувшись в её сторону. Она изгибает светлые, чуть рыжеватые брови, будто не ожидая такой реакции.
Но всё же она довольно быстро собирает себя в кулак и начинает что-то там записывать, приговаривая:
— Если это не сломает твою систему мира, то люди порой могут интересоваться страшными вещами. Может, они хотят, чтобы это не повторилось с ними и близкими, — говорит как на одном дыхании.
Ладно. Есть в этом смысл. Сжимаю зубы и тоже отворачиваюсь к тетради.
— Держи. Спасибо, — даже не смотря в сторону девчонки, передаю ей ручку обратно, а сам оборачиваюсь, чтобы попросить другую у одноклассника. Меня выручает второй после него человек, зато я могу теперь не думать о том, что новая одноклассница мне что-то одолжила.
Лучше бы не садилась сюда.
Когда звенит звонок на перемену, я обнаруживаю, что соседка за весь урок не сказала мне ни слова. Даже когда выдавался момент поболтать, она зло молчала. А после всего просто собрала свой рюкзак и удалилась.
— Что, не зашел новенькой? — спрашивает Витька, застыв возле моей парты.
— Похоже, что нет, — пожимаю я плечами и поднимаюсь. Витька смотрит на меня с хитрой ухмылкой. Похоже, он в самом деле совершенно не беспокоится о случившемся. Странно, что вообще об этом не говорят. До меня, конечно, долетала пара разговорчиков, но всё это было в духе «Какой кошмар!» и «Офигеть…». Никто не поучаствовал в этом хоть сколько-нибудь. Как будто никого совершенно не напрягало странное вещество и смерть школьника.
Я собираюсь быстро и так же быстро снова стараюсь отогнать от себя навязчивые мысли.
— Может, сходим сегодня в кино? — спрашиваю я Витю в момент, когда мы уже идем по коридору на урок литературы.
— На что?
— На ужастик.
— Хорошо, — быстро соглашается друг. А потом чуть медленнее и тише добавляет. — А сколько стоит?
Я задумываюсь. Честно, даже и не думал смотреть цены, но Витю это волнует почти всегда, о чём я периодически забываю. У него нет отца и мама работает на двух работах, чтобы прокормить сына и себя. Приходится экономить. Хорошо хотя бы в школе у нас форма из белой рубашки и черного низа, закупаемая школой. На наши деньги, это разумеется, но хотя бы раз в года два и по значительной скидке. Никто не знает, что у Вити трое штанов, и две пары из секонд-хэнда. А всё остальное — доноски от родственников и маминых друзей.