Она почти выплёвывает эти слова и переводит взгляд на Драко, который хмуро уставился, но после услышанного на его лице вдруг расцветает усмешка.
— Успокойся, Грейнджер! Я помню про занятие, да и Мишель тоже, правда, детка? — подмигивает он той. — Просто мы несколько… Увлеклись.
Гермиона ощущает острую потребность стереть эту гадкую усмешку с его лица, но не может придумать ничего лучше, чем вновь взглянуть на Мишель.
— Если вы закончили, то не могла бы ты…
Видимо, в её глазах читается такая ярость, что Мишель теряется и спрыгивает с парты. Она секунду смотрит на Драко и бросает:
— Ещё увидимся.
И после этого быстро уходит.
Когда за ней захлопывается дверь, Гермиона всё ещё дико зла. Она уставилась на Малфоя, а на языке так много слов, что ей сложно выбрать какое-то одно.
Она борется с желанием высказать ему всё, что сейчас думает, и, стараясь на него не смотреть, идёт к дальней парте, стоящей возле стены. Гермиона достаёт учебники и, пожалуй, с излишним рвением кладёт их на стол. Она настолько поглощена этим занятием и гневом, что не замечает, как Драко оказывается рядом и говорит:
— Почему ты так злишься, Грейнджер?
Гермиона нервно разворачивается и едва не врезается в него. Она смотрит ему в глаза и не видит в них и тени былой усмешки. Она видит в его взгляде тьму, опасность и снова что-то такое, от чего её тело начинает трепетать.
— Я не злюсь, Малфой, просто мне неприятно становиться свидетелем твоих любовных утех, — цепляясь за остатки раздражения отвечает Гермиона, хотя под кожу уже просачивается страх и ещё одно чувство, о котором она даже не хочет задумываться.
— Странно, а я думал, тебе нравится наблюдать, — ухмыляется Малфой и делает ещё один шаг к ней.
Гермиона забывает, как дышать. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами и понимает, что на этот раз ей точно придётся ответить за своё любопытство.
— О чём ты? — дрогнувшим голосом спрашивает она.
— О том разе, когда ты с таким упоением наблюдала, как я трахаюсь, — почти зло поясняет Драко, и на его лице появляется невесёлая усмешка, а глаза, кажется, ещё больше наполняются тьмой. — Тебе же понравилось, Грейнджер? Ты мне так и не ответила на вопрос.
Гермиона старается что-то сказать, но лишь беспомощно глотает воздух, а Драко делает ещё шаг, заставляя её отступать.
— Понравилось или нет? Смотреть на то, что я делал с этой когтевранской сучкой? — почти шепчет он, и его слова обволакивают Гермиону, вынуждая чувствовать, как опять внизу живота разливается предательское возбуждение.
— Нет, — качает головой Гермиона.
— Врёшь! — рявкает Драко и толкает её к парте, опираясь на столешницу руками по обе стороны от Гермионы. — Я видел твой взгляд: ты хотела, Грейнджер, признай…
— Нет, Малфой, пожалуйста… — заикается Гермиона, не в силах воспротивиться ощущениям, которые её так пугали, но которых она втайне жаждала.
— Ты хотела быть на её месте. Ты хотела, чтобы я так же прикасался к тебе, чтобы я…
— Нет, — жалобно выдавливает Гермиона,
— … трогал тебя, заставляя умолять о продолжении.
— Замолчи. Заткнись сейчас же! — чувствуя, как слёзы застилают глаза, кричит Гермиона.
— И я знаю, что даже сейчас ты хочешь этого, Грейнджер, — продолжает Драко. — Невзирая на свою внешнюю чопорность, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул.
Эти слова скручивают низ живота, и Гермиона, в попытке удержаться, почти кричит:
— Я никогда тебя не хотела, ублюдок! Никогда…
— Нет, Грейнджер, хотела, — кивает Малфой, глядя на неё полубезумным взглядом, а потом добавляет, склонившись к её лицу: — И хочешь сейчас.
— Ложь! — пытается оттолкнуть его Гермиона, но Малфой перехватывает её руки.
Он раздражён. Возможно, даже сильнее, чем Гермиона.
— Ложь — это твои слова, Грейнджер, твоё поведение! Не отрицай, иначе…
— Иначе что? — с вызовом бросает Гермиона. — Что ты мне сделаешь, ублюдок? Разберёшься со мной? Искалечишь, как делал это с другими невинными людьми совсем недавно?
Она понимает, что перешла черту в миг, когда что-то в лице Драко меняется, и он снова грубо толкает Гермиону на парту так, что на этот раз она едва удерживается, чтобы не упасть.
— Что ж, ты сама напросилась, грязнокровная сука, — рычит Малфой, а затем подтягивает её за талию к себе и грубо сминает её губы. На этот раз он целует её ещё неистовее, чем в прошлый, его язык исследует её рот, зубы терзают губы, а Гермиона… плачет, даже пытается вырваться, но отвечает на поцелуй. Все ощущения, которые тугим узлом пульсировали в ней, где-то внизу живота все эти дни, моментально словно вырвались наружу, сделав её совершенно умалишённой. Гермиона чувствует, как крепко прижимается к ней Драко возбуждённой плотью, как его рука смело сжимает её грудь, а следом движется вниз и опускается на колено.
— Нет! — увернувшись, выдыхает Гермиона, но Драко затыкает её рот поцелуем, и она, всхлипывая, в очередной раз позволяет ему всё.
А тем временем его ладонь уже движется по внутренней стороне бедра, и от этого прикосновения кожа почти заходится огнём. И в момент, когда его пальцы наконец касаются белья, Гермиона уже не может скрыть громкий стон. Она с силой прикусывает Драко губу, когда он, резко отодвинув трусики, погружает в неё один палец.
— Вот видишь, Грейнджер, ты уже вся мокрая. Ты хочешь меня, — рычит он ей в губы, в то время как она судорожно выдыхает.
— Нет…
— Да, — толкается он ещё раз внутрь, а потом Гермиона ощущает, как его большой палец накрывает клитор, и всё вокруг в одно мгновение будто перестаёт существовать.
Гермиона судорожно глотает ртом воздух, цепляется за стол, за рубашку Малфоя и, стараясь не потерять остатки самообладания, выкрикивает:
— Нет, я не хочу!
Но они оба знают, что она хочет. Движения Малфоя такие умелые, что она просто не может не извиваться под его пальцами, не может не стонать. Она настолько погружена в эти ощущения, которые испытывает впервые в жизни, что не замечает, как жарко Малфой дышит ей в шею, а потом, проведя языком вверх, шепчет на ухо:
— Хочешь. Ты хочешь этого, Грейнджер, и я… Чёрт бы тебя побрал, грязнокровка.
А она чувствует, как он добавляет ещё один палец, и сейчас, в миг, когда он надавливает, ласкает ещё настойчивее, когда погружается немного быстрее и глубже, Гермиона понимает, что ещё немного и…
Но в один момент всё заканчивается. Она приходит в себя, слышит, как внизу живота ноет из-за несостоявшейся разрядки, и не может сдержать стон разочарования. Гермиона открывает глаза и непонимающе фокусирует взгляд на Малфое, который стоит возле противоположной парты и смотрит так, словно готов на неё наброситься в любую секунду.
— Я доказал тебе, Грейнджер, — выдавливает он, тяжело дыша, а она моргает, не понимая, что происходит. Смысл слов будто ускользает, оставляя лишь недоумение.
— Я смог доказать, что ты хочешь, — встаёт Драко, и, когда он разворачивается, намереваясь уйти, Гермиона резко осознаёт всё. От обиды слёзы сами текут по её лицу, внизу живота пульсирует неостывшее возбуждение, требующее разрядки, а в душе поднимается такая злоба, что она вскакивает с парты и хватает его за руку.
— И ты вот так просто собираешься уйти?! — спрашивает она, не узнавая свой голос. — Ты же хочешь этого не меньше, Малфой, признай!
Он быстро разворачивается к ней и смотрит так, что Гермиона уверена: он сейчас притянет её к себе и опять закроет её рот поцелуем. Но вместо этого он, словно борясь с собой, дёргается и отступает:
— Я не хочу тебя, Грейнджер. Я не могу тебя хотеть.
— Лжец, — выплёвывает Гермиона, ощущая, как слёзы душат её. — Просто жалкий лжец.
И в эту секунду что-то в нём ломается, и он бросается к Гермионе, толкая на парту, а его пальцы вновь касаются её, и уже через несколько секунд Гермиона понимает, что она, плача, падает.
У неё ощущение, будто она летит с бешеной скоростью и ударяется о дно, при этом чувствуя такое наслаждение, какое и не мечтала испытать. И от этого судороги никак не хотят отпускать её тело, а всхлипы, смешанные со стонами, непроизвольно срываются с губ.