— Нет, что ты! Просто… Эти обязанности, уроки… Не бери в голову, — отмахивается Гермиона и ловит на себе пристальный взгляд Джинни.
— С тобой всё в порядке? Ты какая-то странная в последнее время.
Гермиона чувствует: щёки предательски краснеют, и понимает, что просто не в состоянии смотреть в глаза подруге: сейчас она не может нагло врать.
— Да, всё хорошо! — поднимаясь с места, отвечает Гермиона неестественным голосом. — Ладно, мне нужно прийти в класс немного раньше: хотела кое-что уточнить у преподавателя. Увидимся там!
Гермиона не дожидается ответа Джинни, а быстро идёт к дверям, думая, что всё уже становится не просто неправильным, но ещё и опасным.
Как и следовало ожидать, она приходит в класс первая и едва успевает выложить на парту учебники, как слышит за спиной голос:
— Что происходит, Грейнджер?
Гермиона вздрагивает, но продолжает раскладывать книги, не оборачиваясь.
— Не понимаю, о чём ты.
— Врёшь.
Она на миг зажмуривается и замирает, пытаясь справиться с бьющимся в груди волнением, а в следующую секунду медленно оборачивается и смотрит прямо в напряжённое лицо Драко.
Гермиона не знает, что сказать — она чувствует себя абсолютно беспомощной.
— Что происходит с нами? — уже тише спрашивает Драко голосом, полным горчеи, и она догадывается, что он напуган не меньше.
— Нет никаких «нас», Малфой. Мы просто… трахаемся, — зло выплёвывает Гермиона, стараясь совладать с подступающими к глазам слезами.
Услышав её слова, Драко морщится, а затем делает несколько шагов к ней.
— Это ложь.
— Нет, это…
— Это ложь, твою мать! Как ты не понимаешь? — кричит Малфой, и в этот момент выглядит настолько раздавленным, что Гермиона осознаёт: он тоже чувствует… это.
— Мы справимся. Мы сможем забыть в любой момент, — убеждает его, а заодно и себя Гермиона, в то время как Драко уже подходит вплотную и обхватывает ладонями её лицо.
— Сможем ли, Грейнджер? — тихо озвучивает он тот вопрос, который разъедает её изнутри уже несколько дней, потому что ответ ещё никогда не был столь близок.
И она сама подаётся навстречу его губам, целуя так, словно уже никогда не сможет этого сделать вновь, а Драко с готовностью отвечает, неистово исследуя её рот.
И всё становится неважным. Гермиона не думает, что они находятся в классе, в который вот-вот может зайти кто угодно. Не думает, что вопреки своему заключению о неправильности происходящего, сама опять добровольно падает, на огромной скорости летит в ещё большую пропасть.
Она вспоминает об этом лишь вмиг, когда слышит громкий вскрик и грохот от упавшей сумки.
Гермиона резко отстраняется, оборачивается и замирает, чувствуя, как холод пробирает её до самых костей.
На пороге стоит Джинни.
*
Гермиона догоняет Джинни, когда та уже добежала практически до картины с Полной Дамой.
— Прошу тебя, остановись! — отчаянно кричит она, запыхавшись.
Услышав её слова, Джинни наконец останавливается и резко оборачивается.
— И давно это происходит, Гермиона? Вообще, какого чёрта это происходит?! — с искажённым от смеси самых разных эмоций лицом с жаром начинает Джинни.
Гермиона чувствует, что не может врать. Она так устала это делать. И ей нужно, необходимо сказать, даже разрушив тем самым свою поганую жизнь окончательно.
— Несколько месяцев, — обречённо произносит она. — То, что ты видела, — это происходит на протяжении нескольких месяцев.
— То, что я видела?! — с горькой усмешкой переспрашивает Джинни. — То есть в тот момент, когда мы сидели за общим столом в Норе и я тебя спрашивала про отношения с Роном, ты уже трахалась с Малфоем?!
Гермиона чувствует, будто отчаяние её бьёт по щёкам, а в носу щиплет.
— Нет… Тогда ещё нет, — предельно честно отвечает она, и Джинни поражённо вздыхает.
Какое-то время она смотрит на Гермиону, словно не веря своим ушам, а затем в её взгляде медленно мелькает понимание.
— Значит, всё началось ещё раньше, — тихо резюмирует она, качая головой.
Гермиона молчит и смахивает выступившие слёзы. Она чувствует себя голой, стоящей на площади пред глазами сотен волшебников, и ей безумно стыдно. Просто Джинни для неё и есть олицетворение той, другой стороны мира, полной утраты, страданий, ужаса. Гермиона смотрит в глаза Джинни, но видит взгляд Рона или Гарри, а может, Молли, если бы они узнали то, что сейчас узнала она.
И от этого ей хочется осесть на пол и кричать от безысходности, стонать от боли и стыда за то, что её угораздило… угораздило начать что-то чувствовать к человеку, являющемуся средоточием всего, что каждый из них люто ненавидит.
— Мы договорились забыть, — упавшим голосом произносит Гермиона, — в любой момент мы сможем забыть то, что между нами было. Всё будет, как прежде, я обещаю.
Что-то во взгляде Джинни меняется, и она неторопливо подходит к Гермионе.
— О чём ты думала, Гермиона? Как ты могла так поступить? Ты понимаешь, что если кто-то узнает, если Гарри, или, не дай Мерлин, Рон, узнают, то… — с горечью интересуется она негромким голосом.
— А что будет, если они узнают про твои отношения с Блейзом, Джинни? — чуть громче обычного откликается Гермиона, глядя прямо на неё.
Глаза Джинни ошеломлённо распахиваются, и она делает большой шаг назад.
— Откуда ты…
— Откуда я знаю? — зло вытирая слёзы, спрашивает Гермиона. — В отличие от нас с Драко вы не слишком-то скрываете свои отношения. Ты понимаешь, что это убьёт Гарри, если он узнает?
— Он ничего не узнает. Мы с Забини друзья, — словно перед собой оправдывается Джинни, и Гермиона с мрачным удовлетворением отмечает, что теперь очередь той краснеть.
— Друзья не спят вместе, Джинни, — качает головой Гермиона.
Некоторое время они просто смотрят друг на друга, и на языке вертится так много слов, но никто не решается сказать хоть что-то.
— Он возвращает меня к жизни. Вот и всё, — наконец признаётся Джинни, печально усмехнувшись. — Но я не собираюсь с ним строить будущее. Я люблю Гарри. Поэтому после окончания школы… Всё будет кончено. Мы оба это знаем.
Гермиона вглядывается в глаза Джинни и видит, что, кажется, та верит самой себе.
Вот только не верит Гермиона.
— Тогда ты не смеешь меня судить. Потому что то, что происходит между мной и Малфоем, останется в стенах этой школы, — она делает маленький шаг навстречу. — И я прошу тебя: когда мы всё забудем, постарайся и ты забыть то, что узнала. Это должно оставаться тайной всегда.
Джинни выглядит ошеломлённой.
— Неужели вы на самом деле договорились это сделать, Гермиона? — еле слышно спрашивает она.
От её вопроса внутри начинает что-то корчиться, биться в агонии.
— Да, — отвечает Гермиона и отводит взгляд. — И мы… сделаем это.
— Я надеюсь, — шепчет Джинни и уходит, скрываясь за портретом Полной Дамы.
А Гермионе чудится, будто кто-то бьёт её под колени, заставляя осесть на пол.
И она больше не сдерживает слёз, окружённая сжимающим её пониманием, что её слова уже совершенно точно не правда.
И Гермиона цепляется за последнюю надежду, что они всё ещё не ложь.
*
Март мучителен. Первые дни у Гермионы ощущение, будто они с Драко вернулись на самый начальный этап их отношений, когда она пытается вырваться из его объятий, а он делает всё, чтобы дать понять: она для него ничего не значит. Но эти попытки убежать от правды столь жалки, они настолько пропитаны фальшью, что однажды, в середине месяца, Гермиона говорит:
— Хватит.
И Драко соглашается. Ей кажется, он чувствует облегчение.
В тот вечер они снова идут гулять и долго стоят возле тёмного озера, скрывшись от глаз любопытных школьников. Гермиона вздрагивает, когда Драко, хоть и несмело, всё же обнимает её за плечи. Она не видит его лица, но уверена: он сомневается и готов в любой момент убрать руки. Поэтому Гермиона сама чуть подаётся назад, прижимаясь к его телу сильнее, и накрывает холодными пальцами его ладони.