Он накинулся на её губы, словно смертельно раненный в попытке в последний раз насладиться горячим, выстраданным, смешанным со слезами поцелуем, за который не страшно умереть. И она дала ему это — полную власть над собой, почти до хруста раскрывая рот, неистово языком встречая его и позволяя всё, абсолютно всё его рукам, которые дрожали от возбуждения, беспорядочно блуждали по телу, словно хотели запомнить, или вспомнить, каждый его изгиб. Гермиона задыхалась, не желая отстраняться даже для того, чтобы сделать вздох, потому что ей было катастрофически мало, так давно катастрофически мало его. И она, впившись пальцами в шею и затылок, лишь притягивала Драко ещё ближе, вжималась в его бёдра ещё плотнее и нетерпеливо тёрлась о возбуждённую плоть, едва не рыча от досады, что между ними ещё слишком много одежды.
Внезапно Драко на миг, чудовищный, самый долгий в её жизни миг, оторвался от неё, чем вызвал разочарованный всхлип, уже в следующую секунду сменившийся поражённым вздохом, когда он нетерпеливо смял подол её длинного платья по направлению к бёдрам и тут же сжал их до боли, резко впечатав её в стену и прикусив шею так, что наверняка завтра там проявятся отметины.
— Я хочу тебя, я так хочу тебя, Гермиона… — хрипло прошептал он, в то время как его рука скользнула между их телами и, сдвинув трусики в сторону, дотронулась до неё так, что Гермиона, судорожно ловя ртом воздух, поняла — ей его мучительно не хватает, он просто ускользает куда-то вместе со способностью мыслить, пока она словно где-то вдалеке слышит собственные стоны и осознаёт, что двигается навстречу, сама насаживается на пальцы Драко, требуя ещё, сильнее, глубже, снова, опять, и…
Она резко уперлась ногой в противоположную стену и вцепилась в плечи Драко в попытке не упасть, осознавая, что улетает, ускользает из реальности, ощущая, как сокращаются мышцы, как тело бьют неконтролируемые судороги, а с губ срываются настолько громкие стоны, что в какой-то момент она почувствовала прижатую к своим губам руку Драко и услышала его жаркий шёпот, но не смогла разобрать ни слова. Она слишком сильно, слишком отчаянно и долго мечтала повторить то, что у них уже когда-то было, и сейчас, когда её желания исполнялись, она не могла сдерживать эмоции, не думая о том, что её может услышать любой, кто окажется поблизости.
И лишь страх, что Драко вдруг исчезнет, растворится, как все те многочисленные горькие видения, преследующие её по ночам и ускользающие к утру, заставил Гермиону открыть затуманенные глаза, а пальцы скользнуть к его паху в желании поскорее ощутить его, прикоснуться к нему и сделать всё, чтобы он последовал за ней, чтобы был рядом.
Чтобы он одновременно с ней взлетал, а потом медленно падал, падал, падал, но никак не мог упасть, ощущая, что этому чувству, смешанному с физическим наслаждением, не будет конца.
— Не здесь, — внезапно услышала она звенящий от напряжения голос Драко, но всё же упрямо расстегнула ширинку и, поддев резинку боксеров, прикоснулась к нему горячей ладонью.
И Драко словно сорвался и, резко приподняв её за бедра, с глухим рыком вжал в стену так, что ей показалось — они её сейчас проломят. Стремясь удержать равновесие, Гермиона опёрлась напряжёнными стопами о противоположную стену, только сейчас заметив, что она уже без туфель, а Драко прикоснулся своим лбом к её и неконтролируемо качнулся бёдрами ей навстречу, чем вырвал её очередной бесстыдный стон.
— Я умоляю тебя, прекрати, иначе я трахну тебя прямо здесь, — сквозь зубы начал он, смотря таким взглядом, что внизу живота, в котором ещё до конца не утихли судороги после прошлого оргазма вновь начало разрастаться возбуждение, заставившее Гермиону потереться о Драко с глухим всхлипом.
— Я не могу. Я так сильно хочу, я так сильно люблю тебя, что… — ощущая, как слёзы текут по щекам, проговорила она и увидела, как темнеет его взгляд, наполняясь такими эмоциями, что она не сомневалась — у него снесёт крышу.
Прямо сейчас.
Но Драко удивил её, видимо, собрав крохи самообладания, чтобы достать палочку и аппарировать прямо так, с прижатой к бёдрам Гермионе, в свою квартиру.
Как только её ноги коснулись пола, она ощутила — Драко снова оторвал её от земли, взяв на руки, и, стремительно сократив расстояние до кровати, кинул Гермиону на неё. Она громко всхлипнула, потеряв ощущение контакта с ним, но в следующую секунду Драко лёг сверху, опёршись на предплечья, и ладонями обхватил её лицо. Когда их взгляды столкнулись, Гермиона просто забыла, как дышать. Ей казалось, будто на какой-то короткий миг она умерла и воскресла, ведь этот взгляд стоил того, чтобы умереть, потому что в нём было столько выстраданной, откровенной и горячей любви, что она ради неё готова была пойти на всё.
Драко смотрел на неё, не в силах отвести глаз, и Гермиона сама не заметила, как по её щеке скользнула слезинка от осознания, что она так сильно, так крепко его любит, из-за чего просто не в состоянии говорить.
Видимо, Драко понял всё без слов, и его глаза затопило тёпло, заставившее Гермиону притянуть его ещё ближе так, что теперь уже их носы соприкасались.
— Я люблю тебя, — внезапно услышала она секунду, а может, вечность спустя, и время будто остановилось.
Гермиона моргнула, не в силах до конца поверить, что только что услышала.
— Я люблю тебя, Гермиона, я… — повторил Драко, слегка качая головой и растерянно глядя на неё, словно произнёс эти слова впервые, хотя в какой-то степени так и было.
И в секунду, когда буквы просочились сквозь неё, когда они влились ей под кожу и уже там собрались воедино, образуя нечто столь огромное, что, казалось, сердце, не выдержав, вот-вот разорвётся на пике счастья, она выдохнула:
— Ты просто представить не можешь, насколько это сильно у меня.
Гермиона знала — он поймёт, что слова «любовь» ей недостаточно, что его для гигантского, навсегда сразившего сердце чувства безнадёжно мало.
И, когда он отчаянно прикоснулся к её губам своими, одновременно пытаясь расстегнуть дрожащими руками платье, когда стянул его и помог ей избавить себя от одежды, а потом, очевидно, едва не сгорая от возбуждения, принялся медленно, чувственно покрывать её поцелуями везде, куда только падал взгляд, шепча о том, какая она… Невозможная, необыкновенная, просто идеальная для него… Тогда Гермиона и осознала: он ей верит и понимает, что она говорит правду. Вернее, что она просто не может её сказать из-за нехватки слов, которые люди просто ещё не придумали, чтобы описать чувство, выходящее за рамки обычной любви, которое могло как погубить, так и подарить человеку жизнь, до краёв наполненную смыслом.
Смыслом, заключающимся в том, чтобы наслаждаться каждым днём, каждой минутой и секундой, проведённой рядом с таким же человеком, который кому-то покажется совершенно непримечательным, но для другого, носящего это чувство к нему в груди, он будет целым миром.
Внезапно Гермиона ощутила, как Драко навис над нею и упёрся в неё плотью. Её тело вмиг отозвалось новой ноющей волной возбуждения, ударившего в пах, и она слегка подалась навстречу, сама немного насаживаясь на него, потому что больше не могла терпеть, потому что ей это было настолько необходимо, что, казалось, ещё немного и она сойдёт с ума.
— Посмотри на меня, — услышала она сдавленную просьбу и открыла глаза, встретив тёмный от еле сдерживаемого желания взгляд, в котором при этом было оно — то, что больше любви.
Прямо как у неё, точь-в-точь.
И Гермиона внезапно осознала: да, они не могут выразить это словами, но они это слышат благодаря взглядам друг друга.
А когда Драко мягко качнулся вперёд, медленно растягивая, заполняя её до конца, она поняла ещё и то, что ничто не сможет полнее передать это всепоглощающее нечто, чем то, чем они сейчас занимались.