- А мы не замерзнем? - встревоженно спросила Антонелла. - Заедем по дороге ко мне, я возьму из дому теплые вещи!
Мы заехали. Квартира была огромная. Мы с Весневичем расселись в гостиной на большом удобном диване. Антонелла ушла в ^другую комнату, чтобы переодеться, оставив нас с бутылкой крепкого, настоенного на травах ликера, который, по ее мнению, должен был подкрепить нас после купанья. Вернулась она немного погодя, красиво причесанная, в вечернем платье, причем страх перед холодом в Монте-Каво явно не повлиял на выбор ее туалета. Однако она не забыла о низкой температуре.
Как выяснилось, Антонелла приготовила в передней меховую накидку для себя, а для нас по свитеру и шарфу из гардероба мужа, который, кажется, находился в служебной поездке. Захватив все это, мы спустились.
В ресторан мы пошли не сразу, а сперва немножко погуляли по лесистой вершине горы. Наконец-то терраса, та самая, куда меня некогда водил отец. Я, однако, подумал не о нем. Любуясь видом с горы, я вспомнил о священнике Пиоланти и о Ладзаретто, откуда я вернулся всего двенадцать часов назад. Мысль о том, какие перемены произошли в моей судьбе за такой короткий срок, почти лишала меня дара речи.
Весневич, указывая рукой на пейзаж, раскинувшийся перед нашими глазами, сказал:
- Фантастика!
- Фантастика, - согласился я.
Пейзаж пейзажем, однако теперь нам здорово захотелось есть.
О меню позаботился Весневич. Нам принесли закуски, а к ним крепкую итальянскую водку, от которой Антонелла сперва бьию отказывалась. Но в самом деле стало холодно, особенно с того момента, когда солнце скрьшось за поросшей деревьями вершиной горы. Подул холодный ветерок. В долине, где почти совсем стемнело, появились огоньки. По мере того как менялся пейзаж, Весневич все настойчивее угощал нас спиртными напитками.
Действовал он упорно, однако с большим юмором. После закусок-извечные макароны. Потом мясо, салат, фрукты, все замечательно вкусное. Я отведал каждое блюдо, тем более что в Ладзаретто я немножко изголодался. Еду запивали вином, которое Весневич то и дело подливал нам да и себе. К фруктам он заказал итальянское шампанское. В этот момент мы услышали звуки музыки. Оказалось, что в другом зале, из которого не было выхода на террасу, играет оркестр, и там танцуют. Мы перешли туда и откупорили еще одну бутылку шампанского. Я пригласил Антонеллу танцевать. Теперь она почувствовала себя в родной стихии, танцевала чудесно, быть может, только чересчур важничала. И так вот, не улыбаясь, соблюдая полную серьезность, она снова стала похожа на Сандру. Когда мы возвращались к столику, я сказал ей об этом.
- Пожалуй. Мне часто об этом говорят, - ответила она.
- О чем? - спросил Весневич.
- Что мы с Сандрой похожи друг на друга.
По этому поводу Весневич довольно весело заметил попольски:
- Все они друг на друга похожи.
- Что он сказал? - заинтересовалась кузина.
- Что Италия страна красивых девушек, - улыбнулся Весневич.
Небольшой квадрат паркета постепенно заполнялся. Все больше народу приезжало из далекого Рима. В городе духота, здесь холод. Мы продолжали танцевать, но больше уже не пили. Вдруг Весневич поднял пустой бокал и, обращаясь ко мне, воскликнул:
- Ну и разиня же я! Не поздравил вас с победой!
- Смотрите не сглазьте, - засмеялся я.
Антонелла спросила:
- А какую победу он одержал?
- Над монсиньорами, моя прелестная Антонелла, - пояснил Весневич.
Он встал, подозвал кельнера, который заменил наши рюмки другими и налил в них до половины коньяку.
- Ой, от этого я отказываюсь! - запротестовала Антонелла. - Неужели будем еще пить?
- Мы-то, во всяком случае, выпьем, - сказал Весневич, чокаясь со мной.
А потом, обращаясь ко мне:
- Семейство Кампилли должно вас озолотить.
- За что? - удивился я.
- За столь чтимого ими брата синьоры Кампилли, убиенного Анджея, к которому они много лет стараются привлечь внимание тех священных конгрегаций и трибуналов, в чьем ведении находятся будущие святые. Вы содействовали тому, что в курии снова всерьез заговорили о Згерском.
- С чего вы взяли? - удивился я. - При чем здесь я?
- Во всяком случае, там зашевелились после вашего очень смело задуманного визита. Я уверен, что теперь у покойного Анджея шансы опять выросли.
Он чокнулся со мной и прошептал:
- За нового святого!
Антонелла надулась:
- Постыдись! Какое богохульство. Сандру это возмутило бы!
Тогда Весневич перегнулся через столик и слегка прикоснулся губами к уголку ее рта.