Хохлова. И что же это в мире делается?!
Николай (входя, гневно). Кто ее просил тащить в наш дом этого американца?! (Хохловой.) Это твое воспитание... Это все ты!
Хохлова. А что такого? Пришел человек, посидел...
Николай. Да у нас кто был? Что они подумают обо мне? О нашей семье? Мирное сосуществование в одной московской семье?! Мне с ними во Вьетнам отправляться...
Хохлова (остановилась). Куда?
Хохлов (Хохловой). А-а, ты слушай своего сына... Он всегда болтлив был...
Николай. Ты, дед, не вмешивайся. Скрывать нет смысла... На днях лечу во Вьетнам...
Хохлова (села). О господи!..
Хохлов (Николаю). Что ты пугаешь мать? Может, и не полетишь еще... А если и полетишь, то не воевать же...
Слышны всхлипывания Марины.
О, и ты?..
Марина. Я молчу... Молчу...
Хохлов. Ты что, знала?
Марина. Скажет он!.. У него все тайна и тайна...
Николай. Ты вот что (мягче), утри все же, Марина, слезы. И ты, мама. Распустили вы Наталью... Эти знакомства до добра не доведут. Выучила английский язык — теперь только и смотри за ней! (Всхлипывающей Марине.) Ну хватит, хватит тебе.
Марина. Я... я... Ничего.
Николай. Со всеми психологиями проголодался так, хоть из пушки стреляй! Сидел, как на сковородке... Хорошо, американец убрался... Подумать только, притащить в дом без спроса! А вдруг разведчик какой?
Хохлов. А у нас что, карты генерального штаба хранятся?
Николай. Не карты, но все же...
Хохлов. Ты вот что, Николай, придет Наталья, ты не нервируй ее. Ясно?
Николай. Не ясно, но если старший по возрасту приказывает, выполняю.
Хохлова (накладывая еду в тарелку Николая). Ты что это, серьезно во Вьетнам?
Николай. Серьезно, мама.
Хохлов. Когда?
Николай. Приказано готовиться.
Хохлова. Опять готовиться?
Хохлов. Ну что ты, Анна? Уедет и приедет.
Хохлова. Там же война...
Входит Наташа, останавливается на пороге. Все замолкают.
Наташа. Что же вы меня не ругаете?
Хохлов. А за что тебя, Наташенька, ругать? Ты у нас красивенькая, пригоженькая...
Наташа. Ну-ну, дальше... Дальше...
Хохлов. А дальше — садись и получай усиленное питание...
Наташа (Николаю). А ты что молчишь?
Николай. Не задирайся.
Хохлова. Садись, доченька, садись, моя хорошая... Устала, наверно, за день с лекциями своими...
Наташа. Устала, мама. Пять лекций, вечер в клубе... Здесь вот встреча... Да что вы такие все тревожные?
Хохлов. Николай во Вьетнам собрался.
Наташа. Во Вьетнам?!
Николай. Да уж, конечно, не в Америку!
В дымке контуры аэродрома. На просцениуме — Роберт. Смотрит на часы. Появляется Наташа. Быстро подходит к Роберту.
Наташа. Что случилось, Роберт? Едва успела! Почему так срочно улетаете?
Роберт (мрачно). Брат погиб... Дэвид...
Наташа. Да что вы?
Роберт (подает телеграмму). От родных.
Наташа (пробежала глазами телеграмму). Да-а... Возьмите себя в руки.
Роберт. Вынужден лететь. Я чувствовал... Еще у вас... Мне уже тогда казалось... Тогда... Я смотрел на тех двух...
Наташа. Если бы он не был там, не погиб бы. Но он был там. Я умоляю вас, Роберт, вы не должны быть в чужом для вас небе. Не должны, Роберт!
Роберт. Я не буду, Наташа, не буду!
Наташа. Как жаль... Как жаль, что вы улетаете.
Роберт. Я должен... Там мама. Жена Дэвида... Они совсем недавно поженились... Очень любили друг друга... У них маленькая дочь...
Наташа. Он не должен был лететь во Вьетнам.
Роберт. Он не был летчиком. Он был радистом... Он не нажимал спусковые кнопки... Не нажимал, я знаю.
Наташа. Все равно, Роберт, все равно... Он был в одном экипаже. Ведь это так, Роберт?
Роберт. Да, наверно... Впрочем, не наверно... Это так. Мы росли на берегу Тихого океана... У нас была моторная лодка. Отец был капитаном... Он приучил нас к морю... Он хотел, чтобы мы были военными моряками... Но я не хотел... Меня не интересовала военная профессия. Меня интересовала история... А Дэвид пошел в армию... И вот конец. Я улетаю, Наташа... Улетаю... Не знаю, вернусь ли в Москву...