Своим примером отец доказывал, как каждодневный труд меняет жить к лучшему, и Мэтт, глядя на него, старательно учился. Он посещал одну из лучших школ Чикаго. Потом были университет и бизнес-школа. Много книг, много часов в библиотеке, много периодики и много разговоров с отцом, который тоже любил читать. Джозеф Крайтон никогда не переставал самосовершенствоваться, и, когда какая-либо область начинала его интересовать, не успокаивался, пока не узнавал о ней все — шла ли речь о фьючерсном рынке или о новых стоматологических материалах. Именно от отца Мэтт перенял привычку докапываться до сути и не останавливаться на пол пути. Упорство и необычная работоспособность позволили ему стать тем, кем он стал.
Риск существовал всегда, но чем дольше Мэтт вел свои дела, тем его становилось меньше. Сказывались и опыт, и возможность делегировать полномочия — за каждого из своей команды Мэтт мог поручиться. Он был командным игроком, но окончательное решение всегда принимал сам. К сожалению, со временем пришло осознание, что он уже не чувствует того эмоционального подъема, который испытывал, сосредотачиваясь на новой цели. И это ощущалось не только в бизнесе.
Мэтт понимал, что любое упоминание его имени в прессе является дополнительной рекламой для «Тринко». К сожалению, цвет этой прессы не всегда отвечал его чаяниям. Тем не менее, он никогда не выступал с подтверждением или опровержениями тех слухов, что крутились вокруг его имени. Не считал нужным, оставляя эту работу своей пиар-службе.
Конечно, у него была личная жизнь, и не всегда он удостаивался внимания папарацци. Но, чем старше, чем успешнее Мэтт становился, тем все больше его отношения с противоположным полом приобретали черты тех же бизнес-проектов. Не все они заканчивались постелью, некоторым из женщин достаточно было одного упоминания их имени рядом с именем Крайтона. Если отношения грозили перейти на более близкий уровень, Мэтт с самого начала расставлял все точки над i: никаких обязательств, никаких требований. К его удивлению, находилось немало женщин, согласных на подобные условия, и он честно отрабатывал свою часть сделки, появляясь с ними на светских и бизнес мероприятиях. Потом они так же честно отрабатывали это в постели, к немалому взаимному удовольствию. Это было честно, это было правильно, это было в духе одиночки, коим Мэтью Крайтон и был. Единственной страсти, которой он отдавался без остатка, была и оставалась работа.
С легким звонком двери лифта открылись на тридцатом этаже здания «Тринко», и Мэтт ступил в залитую светом приемную. Его секретарь, как всегда, была уже не месте.
— Доброе утро, мистер Крайтон.
— Доброе утро, Рут.
Рут Свонсон было около сорока, и своей работоспособностью и исполнительностью она составляла конкуренцию не одному десятку профессиональных секретарей. У нее имелось три помощника, которые подбирались с той же тщательностью, что и руководители предприятий, входящих в группу компаний «Тринко». Работа в офисе была организована таким образом, что Мэтт практически никогда их не видел, хотя прекрасно понимал, что все поручения, что он отдает мисс Свонсон вряд ли возможно выполнить, имея в сутках двадцать четыре часа. За все пять лет, что Рут работала на него, Мэтт не слышал от нее ни единой жалобы. Она была трудоголиком, как и он, и сохраняла тот же темп работы, оставаясь его верным и незаменимым помощником. За что Мэтт щедро платил.
Рут взяла из его рук пальто, взамен вручив раздутую папку со входящей корреспонденцией. За неделю, что его не было в Чикаго, дел скопилось много. День предстоял долгий, как обычно и бывало после его возвращения из поездок.
Пока Мэтт шел в свой кабинет, она не отставала от него ни на шаг, на ходу стенографируя указания.
— Через полчаса соедините меня с лондонским офисом. Грег Шульц должен приехать в десять, сразу проведите его в первый конференц-зал. Селектор с маркетологами я проведу там же. Контракт с «Пармой» у вас на почте. Отправьте его и файл с моими пометками Теренсу Олби. Пусть он лично все проверит и позвонит мне ближе к пяти. Отмените бронь в «Боке», но на субботу закажите столик в «Бернардине». Предупредите Труди, что я пробуду в Нью-Йорке до вечера следующей среды.
Выстреливая указаниями, Мэтт знал, что после того, как он закончит, Рут не задаст ни единого вопроса. Это был ее стиль работы — держать руку на пульсе его жизни. Она владела всеми его секретами, теми, разумеется, которыми Мэтт позволял ей владеть, и на месте журналистов он вел бы охоту не за его знаменитыми любовницами, а за неприметной Рут Свонсон. Впрочем, едва ли она соблазнится скорой выгодой: Мэтт платил ей около восьмидесяти тысяч в год — больше, чем у любого руководителя среднего уровня в компании.