Они были похожи на школьников, которые, широко раскрыв от изумления глаза, впервые рассматривают анатомический атлас и узнают по нему строение человеческого тела. Вдоль скелета — красные и голубые полоски, шнурки и нити; они разделяются и расходятся в разные стороны, подобно разветвлениям большого дерева. Это артерии и вены. Словно лианы, обвивающие деревья, Вьются бесчисленные черные линии — нервы. Все эти полосы и линии кажутся донельзя запутанными. На самом же деле тут во всем стройная система и каждая ниточка имеет свое, строго определенное назначение. Свежая, красная кровь бежит по артериям, а по венам течет лишь темная, загрязненная.
Немецкий автор дал точную картину экономического строения современного общества и ясно показал, что в нем неизбежно накопление богатства на одном полюсе и нищета на другом. Сколько бы бедняк ни трудился в этом обществе, его удел — нищета. И это явление одинаково для всех стран мира, как одинакова вода в Сумидагаве, Темзе, Сене, Рейне или Гудзоне. В новом свете предстало перед молодыми людьми и то, что было связано с политикой, правом, международными отношениями, идеологией. Взгляд их стал острее и кругозор шире. И невольно возник вопрос: неужели в мире нет ни одной страны, где жизнь была бы устроена -иначе, без всех этих чудовищных нелепостей и противоречий? И такую страну они нашли. Нашли её в северном полушарии. Нельзя было сказать, что она уже достигла своей конечной цели. Но, преодолевая невероятные трудности, ее народ упорно и настойчиво, по твердому плану трудился для достижения этой цели и неуклонно шел вперед, приближаясь к ней. Молодежь устремила взоры к северному небу. Ведь под этим небом созидается новый мир, который должен стать образцом для всех. И этот великий труд, это созидание, подобное новому сотворению мира, находило живой отклик в сердцах молодых людей и становилось предметом их изучения. Но в стране, где жили они, оставалось все меньше и меньше свободы, а стремление знакомиться с опытом создания нового общества расценивалось как намерение подвести мину под существующий строй. На молодежь обрушились полицейские репрессии. Но преследования только подхлестывали ее...
Два лагеря противостояли друг другу: те, кто отнимал хлеб у других, и те, у кого его отнимали. По окончании университета многие студенты пополняли ряды наемных работников: служащих различных фирм, банков, учебных заведений. Другие же по своему происхождению принадлежали к лагерю тех, кто присваивал себе чужой хлеб, либо могли в дальнейшем увеличить собой их ряды. Однако это не вызывало у них эгоистической радости, а, наоборот, будило бескорыстное искреннее сочувствие к тем, у кого отнимали хлеб. У них пробуждалось то же сознание, что у заводских рабочих и крестьян-бедняков, но происходило это по другим причинам, искра великого огня разгоралась в их душах несколько иным пламенем. Втайне они стыдились того, что на их ладонях нет трудовых мозолей и руки их не огрубели, как у тех, кто возделывал землю. Глубокое гуманное чувство побуждало их принять участие в борьбе трудящихся за лучшую жизнь.