Рядовой 1-го разряда 10.00—12.00
Ефрейтор 12.00—2.00
Рядовой 2-го разряда 2.00—4.00
Рядовой 1-го разряда 4.00—6.00
II. Ночная караульная служба у круглой башни
Рядовой 2-го разряда 8.00—10.00
Рядовой Его разряда 10.00—12.00
Ефрейтор 12.00—2.00
Рядовой 2-го разряда 2.00—4.00
Рядовой Его разряда 4.00—6.00
Канно должен был дежурить у круглой башни с десяти до двенадцати.
Когда Сёдзо после утренней поверки, начинавшейся в 6.15, прочел свою фамилию в списке часовых, назначенных в ночной караул у круглой башни, он почувствовал то же самое, что испытал когда-то, увидев себя в списке зачисленных в университет. Все, что до этой минуты переполняло все его существо, все его страхи и сомнения сразу куда-то исчезли. Он почувствовал себя как-то очень уверенно. Но когда радостный подъем прошел и Сёдзо успокоился, ему стало казаться, что все так и должно было быть. Правда, эти часы дежурства — с 10 до 12 ночи не очень-то его устраивали. Пусть даже за эти два часа до смены караула он успеет все сделать и ему удастся убежать. Но ведь надо начинать действовать сразу, как погаснет свет, а в это время в казармах все равно еще не спят. А что, если поменяться с кем-нибудь на более позднее время? Сейчас он рассуждал так хладнокровно и спокойно, что дерзнул подумать и об этом. Теперь лишь бы дождаться наступления ночи.
Однако весь этот день до самого заката пришлось поработать значительно больше, чем обычно. Отделаться одной работой в поле не удалось. Пришлось еще помогать солдатам, заготовлявшим топливо. За грузовую машину, которую предоставил для перевозки провианта полевой склад, находящийся в С., нужно было дать дрова. Отдавать какую-то часть хороших дров из своих запасов, конечно, не хотелось. В отряде решили, что можно послать сучья, щепки И чурки, оставшиеся после ремонта рва. Да и на самом деле это было отличное топливо. Оставалось только собрать и связать в вязанки то, что было уже нарублено и уже просохло.
Работа шла вяло. Всем солдатам хотелось поехать за провиантом в С., а послали только нескольких человек. Те же, кому не повезло и кто остался в отряде, работали не спеша и без конца ворчали. И все же пятеро солдат — в том числе и Сёдзо — за вторую половину дня приготовили восемьдесят вязанок. Перевозили их на двухколесной тележке, которая обычно прицепляется к велосипеду. За один рейс все это, конечно, не перевезешь. Пришлось несколько раз проделать нелегкий путь от лесной поляны, то спускаться с груженой тележкой по крутому обрывистому склону, то тащить ее наверх. Но на этом дело не кончалось. Грузовая машина не могла, как тележка, проехать через подъемный мост, поэтому вязанки дров надо было переправлять на другую сторону рва и там складывать.
Два грузовика с провиантом прибыли несколько позже, чем предполагалось. Шел уже четвертый час. Кузова машин были доверху нагружены деревянными ящиками с продовольствием. Асаи и еще несколько солдат сидели на ящиках во второй машине. Лицо Асаи до самых бровей было покрыто желтой дорожной пылью. Заметив стоявшего на краю рва Сёдзо, он широко улыбнулся, махнул ему рукой и спрыгнул вниз. Значит, леденцы куплены. Казалось, что и старший ефрейтор Хама был снова в хорошем настроении. Наверное, в поселке С. ему удалось достать бутылочку водки, которой он был лишен в эти дни из-за ареста Чэна.
При разгрузке машин, кроме дежурного офицера подпоручика Хаяси, присутствовал и фельдфебель Уэда. Дровами нужно было нагрузить лишь одну машину. Вторая машина с четырьмя солдатами из основного отряда должна была на обратном пути заехать в поселок, находившийся западнее деревни О., и захватить там фураж.
Наконец наступила ночь.
Сёдзо закончил свои приготовления. От Асаи он получил пакет с тянучками и был очень доволен. «Это еще лучше, чем леденцы»,— подумал он, кладя пакет в карман. Сушеная редька была в вещевом мешке. Коробочку спичек он выпросил у солдата, работавшего на кухне. Неплохо бы иметь и карманный фонарик, но в отряде был только один такой, да и тот у командира отряда. Ничего не поделаешь, Сёдзо вспомнил, как он недавно свалился в ров, и решил, что следует прихватить с собой малую саперную лопату. Обычно ею чистили водосточную канаву, прорытую между баней и колодцем, она всегда валялась возле этой канавы. Так что стащить ее было нетрудно. Нашлось и местечко, где ее можно было спрятать. На пустыре за сараем был брошен разбитый глиняный кувшин, служивший в бане вместо ведра. Возвращаясь с ужина, Сёдзо лопату спрятал в него. От круглой башни это было сравнительно недалеко, и Сёдзо, знавший, что даже патруль редко заглядывает в этот угол, решил начать побег именно оттуда.