— Все же попытайся.
Люси давала понять, что настроение у нее игривое и так просто от нее не отвяжешься. Алекс начал вслух прикидывать:
— Мама родилась в тысяча девятьсот сорок втором. Она — старшая дочь… до нее еще были сыновья. Потом война… бабушке, наверное, тогда было тридцать восемь или тридцать девять. Я думаю, год этак…
— Тысяча девятьсот третий?
— Похоже на то. А что такое?
— Обожди до обещанного мне ужина. Пока.— Она повесила трубку.— Ты слышал, Саймон? Дорожка ведь была вымощена желтым булыжником? А туфельки на самом деле — ярко-красные тапочки. Дороти из «Волшебника страны Оз»! Но я до сих пор не поняла, при чем тут покров Богородицы и число тридцать четыре. Бабушке Алекса было больше лет, когда у нее родилась его мама.
— Ага, вот…— Саймон развернул к ней монитор, чтобы показать свои находки.— На флаге Канзаса изображен подсолнух на фоне синего шелка — вот тебе и цвет плаща Богородицы. А сколько в нем звезд, Люси?
— Я что, считала? — Она засмеялась и принялась водить пальцем по строчкам.— В созвездии тридцать четыре звезды.
— Здесь говорится, что Канзас — тридцать четвертый штат, принятый в США, а также, как ты сама быстренько сообразила, родина «Волшебника страны Оз».— Он окинул ее самодовольным взглядом, точь-в-точь как кот, выманивший пса из его любимого кресла.— Сдается, душка, что сегодня Алекс платит за ужин. Попроси повести тебя к Гордону Рамси[103].
Они принялись читать отрывок дальше.
— «Дама, разъяснившая, что они такое, одержала над сестрой верх в испепеляющем финале, но записал это все мужчина, и мы не знаем в точности, насколько хорошо он уловил суть. Прочувствовал ли он в самом деле, что в гостях хорошо, а дома лучше,— или же он стремился, чтобы девочка в венке из цветов просто спела песенку?»
— Это про фильм и про книгу. Гленда была доброй феей, а злой, видимо, ее сестра. Дороти вернулась к тетушке Эм со словами «в гостях хорошо, а дома лучше». Все остальное — сплошные загадки, правда, Саймон?
— Да, странно… Вообще-то этот кусочек напомнил мне о сестрах Уильяме и их «испепеляющем финале». Их отец позднее подробно описал их судьбу[104]. Но твоя версия более правдоподобна, особенно учитывая все вышеназванное, и Канзас в том числе.
Но сдаваться он не собирался и снова погрузился в чтение, пока Люси размышляла о чем-то другом.
Гленда, бесспорно, дала дельный совет, но, что и говорить, сами владения принадлежали Волшебнику. Здесь напрашивается аналогия… Моряк рассказывает, как корабль плыл к югу при хорошем ветре и тихой погоде, пока не приблизился к экватору…
— Последнее взято из Колриджа, Люси. «Поэма о Старом моряке».
Саймон продолжал вчитываться в текст, ища в нем логические связи, как вдруг заметил застывшее лицо подруги и резко отложил документ:
— Ты что, увидела призрак?
— Саймон, откуда им было знать? Ведь это написано много лет назад… Речь о Кэлвине — ты помнишь, где он только что отучился?
Она сильно побледнела и произнесла в унисон с Саймоном: «В Канзасе!», но их возглас был тут же заглушён отрывистым звуком. Звонили на мобильник Алекса.
Люси перевела дыхание, спокойно взяла трубку и ледяным тоном ответила:
— Люси Кинг слушает.
— О, какая приятная неожиданность! Вы на пару дней выпали из нашего поля зрения.
С ней разговаривал ее вынужденный компаньон по пятничному вечеру. Люси отметила для себя информацию, которую он только что — возможно, непроизвольно — выболтал.
— Очень недальновидно с вашей стороны было ссориться с доктором Стаффордом. То, что вы совершили вчера,— большая глупость. Мне вы показались человеком, не чуждым некоторой утонченности.
Люси, предполагавшая в американском французе немалое самомнение, решила проверить, насколько она права.
— Мой помощник, с которым вы уже имели удовольствие познакомиться, бывает грубоват при исполнении указаний. И вам стоит это иметь в виду — на всякий случай.
— А я-то считала, что вы можете лучше управлять вашими подчиненными.— Люси заметила, что Саймона впечатлило ее самообладание, и это придало ей еще больше уверенности.— Итак, давайте договоримся. Даже не помышляйте добиться чего-то без доктора Стаффорда. Вы и сами знаете, что он — неотъемлемое звено ваших поисков и вплетен в ткань всего повествования. Вы не можете просто взять и безболезненно его устранить. Если бы у вас хватило сообразительности на то, чтобы разрешить хотя бы одну из загадок, вы бы давно поняли, что в ваших интересах сотрудничать с ним, а не избавляться от его участия.