Люси очень внимательно слушала их разговор, но ее внимание все более привлекала открытка на кофейном столике, ранее выпавшая из пергаментного свитка. Девушка только сейчас заметила, что с открытки на нее смотрит чье-то лицо.
— У меня есть время,— откликнулась она.— Позвольте мне немного поработать головой, Алекс. Хоть я и на больничном, но тем не менее выздоравливаю, а не умственно деградирую. Исследования, между прочим, тоже моя работа.
Алекс, ощущая все возрастающее стремление узнать Люси получше, улыбнулся ей:
— Отлично. Но теперь, боюсь, мне придется отвезти вас домой. Простите, что прерываю наш разговор. Саймон, я позвоню тебе денька через два, а сейчас мне пора. К нам с Ормонд-стрит везут десятилетнего пациента.
— Давай я отвезу Люси домой, а ты поезжай по своим делам. Вы не против, Люси?
Она метнула беспокойный взгляд на открытку и лишь потом учтиво ответила:
— Разумеется, нет. Спасибо.
Алекс подошел к ней, нагнулся и нежно сжал ее руку.
— Вам я тоже позвоню завтра или послезавтра.
Он проследил за ее взглядом: Люси, как зачарованная, глядела на открытку, на которой было изображено прекрасное женское лицо. Уже направляясь к двери, Алекс пояснил:
— Гвидо Рени[57], портрет Беатриче Ченчи. Это Уилл прислал из Рима. Он много перечитывал Шелли[58].
Названное Алексом имя всплыло из ее недавнего, такого яркого сна, и Люси с удвоенным вниманием воззрилась на открытку. Доктор Стаффорд, наказав гостям захлопнуть за собой дверь, распрощался и ушел.
* * *Промолчав все двадцать минут, пока она вела машину, Шан выплеснула свой гнев, изо всех сил хлопнув парадной дверью.
— И угораздило тебя встрять с этим ключом! Я видеть его не могу! — в порыве раздражения накинулась она на Кэлвина.— Иногда мне и впрямь кажется, что это из-за него мы с Уиллом расстались.
— Да, наверное, из-за него.
Она изумленно взглянула на него.
— Что ты хочешь этим сказать?
Кэлвин вдруг замялся:
— А ты что хочешь сказать?
— А то, что он так с ним носился, что иногда попросту меня не замечал. Этот ключ превратился у него в наваждение.
— Шан, я вовсе не шучу насчет…— Кэлвин на мгновение прикрыл глаза и едва слышно произнес: — Проклятия. Мама совершенно ясно дала мне понять, что ключ передается в нашей семье только по женской линии. Его никак нельзя было вручать Уиллу. Она считает, это не к добру.
— И ты всерьез в это веришь? Будто бы Уилл погиб из-за какого-то проклятия?
Шан так долго общалась с семейством, чуждым всяческих предрассудков, что ни на минуту не допускала подобной возможности.
— Верю,— стоял на своем Кэлвин.— Я серьезен, как никогда. И сама авария какая-то странная. Внезапный туман. Река. Ты сказала, он был заправским байкером, а умер от аневризмы сосудов головного мозга. В моем представлении все это похоже на старую рану: она неожиданно открывается, и человеку конец. Такое бывает, когда ты уже однажды перенес травму головы, а потом некая случайность растравляет ее — и бомба замедленного действия неожиданно взрывается.— Серовато-голубые глаза Кэлвина смотрели на Шан почти враждебно.— Такого вообще не должно было произойти. Поэтому я решительно беру на себя смелость утверждать, что возможная причина вашей размолвки — этот ключ.
Шан не находила слов для ответа. Ее снедали злость, разочарование и крайнее недоверие ко всему сказанному. Аргументы Кэлвина ничуть не поколебали ее мнения. Уилл был очень спортивным и крепким. За свою жизнь он больше десятка раз падал с мотоцикла и здорово ушибался. Насчет тромба она не сомневалась: не проклятие было ему причиной, но Шан больше встревожило то, что этот неожиданно ополчившийся на нее приятель искренне в него верит. Она вгляделась в лицо Кэлвина. Шан и раньше знала, что он верующий, но ей и в голову не могло прийти, что он способен пренебречь здравым смыслом. По ее мнению, именно строгие религиозные убеждения не позволяли ему поселиться у нее, хотя порой Кэлвин и оставался у Шан на ночь. А теперь он утверждает, будто ее развел с Уиллом злой рок, заключенный в бездушной побрякушке? Что за нелепость!
Кэлвин некоторое время изучал свои ногти, словно не решаясь продолжать, но потом все же сказал:
— Нельзя было отдавать его той девушке, Люси. Это опасно. И точно до добра не доведет. Ключом должны владеть люди, которые умеют с ним обращаться. Лучше бы я отвез его маме.