Люси медленно опустилась на пол рядом с Драконом. Не верилось, что всё закончилось. Они смогли дойти до финиша, потрёпанные, но вполне живые. Что ждёт их дальше? Мистер Сол, Крыса, упоминал про какой-то приз. Нет, ей ничего не нужно. Она готова отдать свою долю и ещё приплатить сверху, лишь бы её оставили в покое и помогли забыть этот кошмар. Даже тюрьма не казалась уже настолько пугающим местом, как в первые недели — здесь было гораздо страшнее. И безнадёжнее.
— Карта… — прошептал Дракон, растирая оставшийся на шее жуткий след от удавки. — Надо активировать карту.
Они, не сговариваясь, осмотрелись, чтобы найти то, что поможет выполнить ещё одно условие Игры. Комната была небольшая, шестиугольная. В центре стояло нечто, напоминающее терминал, подсвечивая помещение голубым сенсорным экраном.
— Давай, ты первая, — кивнул Дракон, когда они подошли к устройству. Люси, сняв карту, опустила её в единственное имеющееся на терминале отверстие. На экране тут же высветилась надпись «Пожалуйста, подождите»; она несколько раз мигнула и сменилась на другую — «Введите код».
— Я не знаю ни про какой код, — обречённо вздохнула Люси. — А вы? — судя по тому, с каким удивлением посмотрел на неё Дракон, он тоже был не в курсе. — Что мы теперь будем делать?
— Давай попробуем рассуждать логически, — не стал впадать в панику мужчина. — Не думаю, что нам загадали что-то сверхъестественное. Это же игра, поэтому код должен быть либо как-то связан с её темой, либо служить ответом на головоломку. Но второе нам не попадалось. Значит, остаётся первое.
— В той, первой комнате на колбах были нарисованы знаки Восточного гороскопа, — подключилась к мозговому штурму Люси. — Да и на наших картах они тоже есть. Может, код как-то связан с датой рождения?
— Причём, полной, — поддержал её Дракон. — Здесь восемь звёздочек: по две на день и месяц, и четыре на год. Вводи.
Пальцы быстро забегали по экрану, нажимая на нужные цифры. Её снова попросили подождать, уже совсем скоро обрадовав сообщением: «Код принят. Благодарим за участие!». Дракон проделал тут же процедуру со своей картой. Несколько минут прошли в томительной тишине и бездействии, даже считывающее устройство перестало работать — то ли ушло в «спящий» режим, то ли выключилось совсем. Неожиданно стена, находящаяся за ним, начала медленно отодвигаться в сторону.
— Как думаете, это за нами? Нас выпустят отсюда? — Люси с надеждой вглядывалась в открывающийся коридор, но он был тёмен и безлюден.
— Да… да, наверное, — нехотя, словно боясь спугнуть удачу, ответил Дракон. — Слушай, я хотел сказать тебе кое-что… — мужчина притянул её к себе, обнял, заставив развернуться и уткнуться лицом ему в грудь. — Спасибо. И…
Что-то острое впилось в левый бок, разгоняя по телу странный болезненный жар; он пополз глубже, в подреберье, сбивая дыхание. Хотелось кричать — от обиды и разочарования, биться, пытаясь освободиться из чужих рук, но тело не слушалось. Оставалось лишь медленно соскальзывать в темноту, наполненную тихим, как прибой, шёпотом:
— Прости меня, девочка…
Конец первой части
Комментарий к Глава 9. Конец Игры
1 - полтора фута - примерно 60 см.
2 - название знака незнакомца - Змея - женского рода, но он мужчина, поэтому для удобства чтения “Змея” заменено на “Змей”.
========== Часть II. Глава 1. Возвращение ==========
Размеренное, громкое пиканье неприятно царапало слух, отдаваясь в районе темечка болезненной пульсацией, словно издаваемый непонятно чем звук был материальным и бил в одно место подобно каплям ледяной воды из всем известной японской пытки. Хотелось кричать, стонать, шептать — любым способом подать знак и умолить прекратить выворачивающее мозги издевательство. Тщетно. Губы не слушались; в горле было сухо, будто туда натолкали ваты; язык бесполезным куском мяса лежал во рту, затрудняя дыхание.
Зато неожиданно пришли в движение веки: дрогнули, приподымаясь, почти тут же закрывшись обратно — по сетчатке резанул яркий белёсый свет, усилив головную боль в разы. Вторая попытка оказалась более удачной: ещё мутный взгляд медленно заскользил по окрашенной в неприглядно серый цвет стене, выше, к потолку, перепрыгнул на странную конструкцию с многочисленными экранчиками, изрисованными разноцветными, постоянно меняющимися линиями, и замер, прикипев к прозрачному пузырю, висевшему почти над головой.
Люси не понимала, где находится. Сознание периодически уплывало, путалось; органы чувств лишь воспринимали информацию, не анализируя её, отчего реальность представлялась ещё более пугающей, как в самом страшном кошмаре, когда пытаешься убежать от опасности, но тело отказывается подчиняться, тем самым низвергая бьющееся в агонии сердце в пучину реального ужаса. Поэтому, когда в обзор неожиданно попало чьё-то лицо, наполовину скрытое маской, Люси, в отчаянной попытке избежать контакта с показавшейся мерзкой тварью, выгнулась, оперевшись лопатками и пятками о своё жёсткое ложе, захрипела, беспомощно цепляясь скрюченными пальцами за воздух. В плечо впилась игла, и через мгновение свет померк, утянув за собой, как в воронку, запахи, звуки и ощущения.
Очередное пробуждение показалось даже отчасти приятным: тело было лёгким, как взбитое молочное суфле — обязательный десерт к обеду по воскресеньям; но от этой нереальной воздушности голова немилосердно кружилась, и даже зажмуренные глаза не избавляли от чувства тошнотворного покачивания. С натугой сглотнув, Люси заставила себя чуть повернуть голову, чтобы сменить угол обзора. Кто-то тут же сжал её пальцы, придвинулся ближе, заслоняя бьющий из окна свет.
— Мама?
Лейла нежно улыбнулась, заботливо поправляя край одеяла:
— Да, милая.
— Мамочка…
Горло сдавило, словно кто-то душил её равнодушно-жёсткими пальцами; пришлось глотать воздух короткими частыми порциями, захлёбываясь то ли слезами, то ли странной, дёргающей сердце тоской. Руки потянулись к матери — прикоснуться, обнять, удостовериться, что сидящий рядом человек не мираж, но тепло чужих ладоней напугало ещё сильнее — теперь отпустить их и вовсе не представлялось возможным. Лейла, кажется, и сама потрясённая не меньше, безостановочно гладила дочь по голове и плечам, растерянно шепча:
— Ну, что ты, что ты, милая? Всё хорошо, успокойся, я с тобой.
Истерика постепенно сошла на нет. Люси откинулась на подушку, так и не отпустив материнскую руку. Силы почти оставили её; от слабости всё внутри заходилось мелкой противной дрожью, иногда, как прибойной волной, смываемой накатывающей дурнотой. Глаза слипались, но она упорно боролась с сонливостью, боясь, что, проснувшись, обнаружит себя в полном одиночестве.
— Тебе нужно отдохнуть, дорогая, — мать заметила её состояние и попыталась мягко уговорить прислушаться к потребностям организма. — Врач сказал, ты должна много спать и не нервничать.
— Врач? — уцепилось за влезшее в речь Лейлы неприятное слово сознание. — Какой врач? Что со мной?
— Тише, тише, всё потом. Может, позвать медсестру? Она сделает укол, и ты уснёшь.