«Прощай, Текел Упарсин», — мысленно проговорил Морли и коротко отдал честь рядам оранжевых кустов вокруг космодрома.
Который же выбрать? Все одинаковы на вид: ржавые, ветхие. Как ассортимент рынка подержанных автомобилей на Терре.
Возьму первый же с названием на «М», решил он и стал читать надписи.
«Мрачный цыпленок». То, что нужно. Не слишком возвышенно, но подходит. Многие, и Мэри в их числе, часто упрекали Сета за угрюмость.
«Не угрюмость, а скепсис и сарказм, — подумал он. — Люди часто путают эти вещи».
Сет глянул на ручные часы: времени осталось мало, успеть бы на фабрику по переработке цитрусовых. Туда он и направился.
— Десять поллитровых банок мармелада «АА», — потребовал он. Или Сет возьмет банки сейчас, или не получит их никогда.
— А ты уверен, что они тебе причитаются? — недоверчиво спросил кладовщик, уже имевший с Сетом дело.
— Можешь выяснить у Джо Персера, сколько банок на моем счету, — зло проговорил Морли. — Давай, звони.
— Некогда мне, — буркнул кладовщик, после чего бросил не в картонную коробку, а в полиэтиленовый пакет десять банок главной продукции кибуца.
— А коробку? — спросил Морли.
— Проваливай.
Морли вынул банку, убедился, что она класса «АА». «Мармелад кибуца Текел Упарсин, — сообщала этикетка. — Изготовлен из настоящих севильских апельсинов (мутационная группа три–Б). Баночка солнечной Испании для вашей кухни или камбуза!»
— Отлично, — кивнул Морли. — И спасибо.
Он вынес из склада тяжелую, неудобную сумку и снова очутился под палящим солнцем.
Вернувшись на стоянку носачей, Сет открыл грузовой отсек «Мрачного цыпленка». «Только одним хорош кибуц — своими консервами, — думал он, размещая банку за банкой в сильном магнитном поле. — Боюсь, мне их будет не хватать».
Он обратился к Мэри через нашейную рацию:
— Я выбрал носач. Приходи на парковку, покажу.
— А он исправный?
— Уж положись на мой опыт механика, — раздраженно ответил Сет. — Я проверил двигатель, проводку, управление, систему безопасности, все от и до. — Он сунул в грузовой отсек последнюю банку мармелада и запер дверцу.
Через несколько минут появилась жена — стройная, загорелая, в рубашке цвета хаки, шортах и сандалиях.
— Так–так, — произнесла она, осмотрев «Мрачного цыпленка». — На вид сущая развалина. Но раз ты говоришь, что все в порядке, мне остается только поверить.
— Я уже все загрузил, —сообщил Сет.
— Что ты загрузил?
Он отворил дверцу грузового отсека и показал десять банок мармелада.
— Боже мой, — сказала Мэри после долгой паузы.
— А что не так?
— Ты не проверял электрику и движок. Ты выпрашивал свой любимый мармелад, все до последней причитающейся банки. — Она в ярости хлопнула крышкой багажника. — Подчас мне кажется, мой муженек свихнулся. От исправности этого проклятого носача зависит наша жизнь. А ну как откажет система воздухообмена или отопления? Что, если в корпусе микроскопические течи?
— Позови братца, пусть он все сделает как надо, — перебил Сет — Уж коли ты ему гораздо больше веришь, чем мне.
— Знаешь же: он занят.
— Конечно, иначе уже был бы здесь, на моем месте, — усмехнулся Сет. — Выбирал бы для нас надежное транспортное средство.
Жена впилась в него взглядом, вся ее поза выражала гневный протест. И вдруг это сменилось покорностью пополам с весельем. Мэри расслабилась.
— Удивляюсь твоей везучести, особенно если ее сравнить с талантами. Наверное, ты выбрал лучший носач на этой площадке. Но не потому, что видишь разницу, а потому, что везет, как мутанту.
— Это не везение, а трезвый расчет.
— Вот уж черта с два, — затрясла головой Мэри. — Расчет и близко не лежал. Что‑то другое. Ну да ладно, берем носач и проверяем удачу — авось и в этот раз она тебя не подведет. Но все же ответь, Сет, как ты можешь так жить? — произнесла она с упреком, глядя мужу в лицо. — Ведь это несправедливо по отношению ко мне.
— Благодаря мне мы пока в порядке.
— Благодаря тебе мы попали в эту… в этот кибуц, — напомнила Мэри. — На восемь лет.
— Но теперь выберемся, причем моими стараниями.
— И окажемся там, где еще хуже, это как пить дать. Что нам известно о новом месте? Ничего, кроме того, о чем знает Госсим. А он знает, потому что присвоил себе право читать чужую переписку. Прочел и твою молитву… Я тебе не говорила, потому что представляла, как взбесишься…
— Вот же подонок! — В душе Сета всколыхнулась ярость — огромная, красная, бессильная. — Чужую молитву читать — это преступление против нравственности.