- О, сами его высочество Трандуилович! Чем обязана такой чести? - проговорила я, наблюдая на себе заинтересованный взгляд Леголаса.
Получилось так себе, выдавал уставший голос, но даже под пытками не признаюсь в том, как сейчас тяжело на сердце. Антошка вправе видеть мои слёзы. Он знает меня всю, Костик так не знал. Но эльф никогда ничего не увидит, паче моей слабости.
Упоминание об отце царевича повлекло следующую фразу:
- Ты упомянула ко времени: Владыка Трандуил изъявлял желание тебя видеть, узнав о Предназначении. Не изволь беспокоиться. Отец прибудет при первой возможности.
Вот как. Знаю я ваши игры. Умею в них играть. Актриса я, или кто?
- Боюсь, он будет разочарован нашей встречей, ваше высочество.
- Именно он будет полностью удовлетворён, - парировал царевич ни на секунду не потеряв душевного равновесия. - Он одобрил бы твой настрой.
Премного благодарна, в чём я не нуждалась - так в его одобрении и тем паче - в одобрении его отца.
- Не сомневаюсь, ведь вы, кажется, не оправдали его ожиданий, - язвительно замечаю.
За спиной послышалось шевеление. Антошка, поди, проснулся. Леголас обратил внимание на движение в моей кровати, но не произвёл никаких эмоций. Ни смущения, ни удивления, ни гнева. Либо ему до лампочки с кем я сплю, либо так же хорошо играет, как и я. А вот, хрен тебе - живой не дамся. Я подобралась внутренне, готовясь к длительной словесной баталии.
- Вероятно, я не оправдал ТВОИХ ожиданий? – ответил Леголас.
Ответил не в бровь, а в глаз. Что ж, война – так война.
- Что вы, ваше высочество, я не ожидала от вас иного, - отбиваюсь я.
- Очевидно, ты пытаешься сказать о том недоразумении в моей опочивальне?
Я холодно улыбнулась. Догадливый, ты мой.
- Как звали сие «недоразумение»? - небрежно осведомилась я.
- Не удосужился поинтересоваться.
- О, да, вы были весьма заняты.
- Разумеется, я пытался выпроводить её за дверь и возобновить свои дела, - не моргнув и глазом, ответил эльф, - до появления нежданной гостьи я был занят смазыванием кольчуги, если бы ты потрудилась, то заметила её на столе когда не менее нежданно ворвалась ко мне.
Сдаётся мне, будь на моём месте другой человек, эльф не утруждал бы себя объяснениями.
- В хорошем месте у вас дверь - возле кровати, ведь там вы находились когда ворвалась, как вы выразились, - отвечаю, стоически прослушав его оправдание, гашу укол боли в сердце.
Эльф приподнял бровь:
- Мне следовало заколоть её и нанести обиду Теодену Роханскому? Не стоило усилий, думаю.
Ох, отвыкла я от интриг за четыре недели. Сдаюсь, умолкаю.
Удостоверившись, что мне нечего боле ответить, царевич безжалостно продолжил:
- Потрясающе, какие уроки способна преподать одна ночь. Ты научилась овладевать лицом. Надеюсь, следующим ты переменишь своё мнение и уяснишь, что Предназначение не игрушка. Скоро ты поймёшь.
Подавив желание двинуть ему в причинное место, гордо приподнимаю подбородок и глядя ему прямо в глаза произношу со всем сарказмом:
- Позвольте-ка вам выйти вон!
Мой совет не возымел за собой никаких действий. У эльфа ни один мускул нигде не шевельнулся.
- Благоразумие - основа доблести. Со временем, ты научишься вести себя должным образом, как полагается предназначенной, - наставительным тоном проговорил царевич. - Пришла пора взрослеть, не находишь? Смею заметить, вне пределов Лихолесья, тебе дозволено обращаться ко мне без обозначения титулов и ранга, - легкая усмешка.
На «ты»? Легко!
- Ты глупец, - быстро соглашаюсь я.
Губы царевича сжались и побелели, кисти превратились в кулаки. Ещё бы - он проявил неслыханное благородство снизойдя до меня, а я ответила чёрной неблагодарностью! За разговором мы почти вплотную придвинулись друг к другу и теперь между нами разве что искры не сверкали от напряжения и ярости.
- Полегче, ребятки, - рядом возник Антон, предостерегающе протиснул руку между нами и мягко сместил меня на ярд в сторону, противоположную от собеседника.
Как он подобрался, что я не слышала?
- Я разведал, что ты просил, - оповестил его Леголас, мгновенно потеряв интерес к моей персоне. - Пришёл поведать. Это удивительно.
*Loril - Дарующая мечту (пер. синдарин).
ГЛАВА 6.
ГЛАВА 6.
Если судьба это механизм, то мы её шестеренки.
У нас иного выбора, кроме как верить,
что этот механизм безупречен.