- Леонид, иди мой руки, - попросила я, не своим голосом.
- И? - многозначительно изрёк Антон, когда Лёнька убежал в ванную. Скорее всего, дурачиться там будет, плескаться. Любитель водоёмов. Самую большую радость сынишке мог принести подарок в виде кораблика, миниатюрного, но реалистичного.
- Антон, это Нэнья.
Антон никак не отреагировал, прямиком отправляясь на кухню, я поплелась следом, понимая, что там безопасней беседовать.
- Ты уверена? - парень размеренными движениями набрал в чайник воды, поставил на диск и включил. Его внешнее спокойствие меня раздражало. Пока я не поняла, насколько напускным оно было. Друг едва сдерживал себя.
- За то время, что оно было при мне, я успела достаточно хорошо разглядеть. Антош, я дала кольцо Леголасу, чтобы исцелить! Его могли, отобрать, выкрасть, променять на что-то более весомое, или в конце снять с трупа! Здесь кто-то из Средиземья, - взволновано говорю я, понизив голос, чтобы сын не услышал.
- Угомонись. У меня на этот счёт другое мнение, - Антон уселся на табуретку, покрытую плоской лоскутной подушечкой. - Скажи-ка мне вот что: ты хочешь к нему? - неожиданно спросил Антон, задумчиво полоская чайный пакетик в кружке.
Не стоило уточнять, КОГО он имел в виду. С возвращения и до сего момента, вопрос моих чувств к Леголасу мы не поднимали. Я глянула в ванную, отмечая, что Лёнька спокойно развлекается не слыша нас, осела на соседний стул.
- Не знаю, - растерянно пробормотала я, потирая виски, голова разболелась. - Дико боюсь встретиться с ним. Леголас меня ненавидит за… он думает, что я... что-то вроде шлюхи. Представляешь какой позор на его перекись! Если мы увидимся, если он увидит Лёньку. Он может забрать сына, и я никогда их обоих не увижу. Нет, Антош, ты не хуже меня знаешь - встречают по одёжке, а провожают... по собственному желанию. Эльф будет мстить, и кольцо может быть доказательством, предупреждение, если хочешь.
Антон как-то особенно горько усмехнулся:
- От перемены мест слагаемых, сумма не меняется. Вы по любому будете вместе. Эльф за вами приходил, за тобой и Лёнькой, но что-то или кто-то ему помешал.
Что-то слишком подозрительно легко принял эту новость мой друг. Он вёл себя, словно всё время ожидал чего-то подобного.
- Кольцо сыну мог дать кто угодно, почему ты так уверен, что это он?
- Потому, что я в отличие от тебя, не пренебрегал общением с ним.
Так, это уже интересно.
- Что он тебе сказал?
Антон не ответил. Он встал с места и направился в комнату, где спала я с сыном. Мучаясь тревогой и любопытством одновременно, я проследовала за ним. В спальне Антон вытряс ящик из детской тумбочки, перерыл шкафчик, осмотрел Лёнькины вещи.
- Что ты ищешь? - недоумевала я.
- Как думаешь, у него не может быть ещё какой-нибудь твоей вещи? - спросил друг, продолжая методично обследовать полку за полкой.
- Ты шутишь? Откуда?
- Ты не заметила сейчас ничего знакомого?
Ну что за наказание?
- Естественно заметила, всем этим я ежедневно пользуюсь!
- Не психуй, лучше ищи внимательней, любая подсказка может ответить на наши вопросы.
Антон задумчиво остановился посередине комнаты, медленно обернулся кругом, обводя её взглядом. Наклонился у Лёнькиной постели, поднял матрас и застыл. Я заглянула ему подмышку: на доске под матрасом лежал свёрнутый вчетверо лист бумаги на уголке которого что-то тонко начерчено.
- Нельзя! - прозвенел в дверном проёме Лёнькин голосок.
Мальчишка подбежал к кровати, но Антон был проворнее.
- Лёнька, оно не тебе, - сказал Антон, разворачивая листок.
Больше я не бесилась, не требовала ответов, тихонько обняла Лёньку. Антон молча читал, лицо его мрачнело.
- Тебе, - дочитав, он сунул мне бумагу и забрал сына на кухню, накормить.
Оставшись наедине с неизвестным посланием, я замерла в нерешительности. Письмо. Мне. Антону оно не понравилось. Лёнька не хотел его нам отдавать. Глубоко вдыхаю, как ныряльщик перед погружением и раскрываю лист. И не понимаю ни хрена! Всё честь по чести: на тетрадном листочке каллиграфическим почерком шариковой ручкой выведены синдарские руны. Никто не учил меня эльфийскому письму. Рассмотрев каждую закорючку, я не смогла даже близко подойти к смыслу. Я шумно выдохнула, засунув письмо, как и любую ценную вещь по привычке в лиф топа, отправилась к своим мужчинам.
Антон одиноко курил в форточку. Лёньки на кухне не было. На мой немой вопрос парень кивнул на дверь своей комнаты. Ясно, накормил и уложил спать. Долго я в иероглифах эльфийских разбиралась, раз он всё успел…
- Что в письме? - тихо спросила я.
Лицо Антона сперва посетило недоверие, потом изумление, и под конец - понимание.