– Здравствуй, Лейли эль'Хирн, – кивнул отец Никси, – я получил твоё письмо, спасибо.
– Вы получили его?
– Да, – он достал из кармана сложенный вскрытый конверт, который я видела впервые в жизни, и из него ещё один конверт, который я подписывала своей рукой, это был точно он, я помнила каждую помарку, а их было много, потому что я спешила.
– Можно? – я протянула руку, он отдал мне конверты, я взяла верхний, прочитала – адрес получателя был переписан с моего конверта, а адресом отправителя значился «железнодорожный вокзал Верхнего Города».
«Как это получилось?»
Я закрыла глаза, погружаясь в ощущения максимально глубоко, стала считывать с конвертов эмоциональные следы послойно, пока не дошла до своего собственного следа, попыталась восстановить хронологическую картину.
Сначала моя злость, возмущение и страх не успеть.
Потом чьё-то недовольство и усталость – допустим, это сотрудник, которому приказали сделать выемку почты из контейнера вне графика, это был конец смены, может быть, ему пришлось задержаться из-за этого.
Дальше уровень раздражения нарастал – допустим, сотруднику, этому же или другому, приказали найти письма, на которых отправителем значилась я, это скучная и монотонная работа.
«И незаконная. За утерю письма почта по закону платила ерундовый штраф, за умышленное хищение можно было получить уголовный срок.»
Следующим слоем шёл страх, тревога и неуверенность, страх нарастал. Это был мощный слой, как будто источник этих эмоций носил письмо с собой очень долго. Этот слой был первым на чужом конверте, дальнейшие слои были одинаковыми на обоих конвертах – тревога того, кто вложил мой конверт в свой, и отправил по тому адресу, который я написала.
Потом, после затишья, были эмоции отца Никси – тревога, и страх не успеть, как у меня.
Я открыла глаза и вернула конверты, сказала:
– Простите, у меня не было времени писать подробное письмо.
– Я так примерно и понял, – он аккуратно сложил конверт и спросил: – Кому ещё ты писала?
– Своим родителям, родителям ещё одной студентки, районному представительству министерства образования Содружества и прокуратуре Эльфийского Альянса.
Он усмехнулся, я тоже, и до меня с опозданием дошло, почему сотрудник почты не посмел уничтожить мои письма.
«Прокуратура Альянса – грозная организация. Там работают настоящие Древние, абсолютно неподкупные, обладающие такими умениями и такими полномочиями, что нераскрытые дела за всю историю Альянса можно по пальцам пересчитать. Это не просто служба, это целое королевство, со своей армией, своими школами подготовки следователей и сотрудников лабораторий. Одного упоминания прокуратуры Альянса хватит для того, чтобы вспомнить все свои грехи, и очень хорошо подумать, стоит ли добавлять к ним новые.
Сотрудник почты испугался. Он сказал почтовому начальству, что изъял мои письма, а сам отправил их из другого места, сразу с вокзала, может быть, даже подложив в нужный контейнер уже при погрузке, он же разбирается в маркировке. Как предусмотрительно.
И это значит, что остальные мои письма тоже нашли адресатов.»
От этой мысли по нервам пробежал будоражащий колючий страх, мой любимый, наполняющий энергией.
«Мне зададут много вопросов. И я дам на них ответы, максимально честные, пусть в этом вопросе разбираются Древние, у них хватит мудрости принять решения, на которые меня не хватило.»
Мысль о том, что Деймон заплатит за свои художества, грела изнутри, но то, что и Алан может пострадать, неприятно охлаждало. Мне хотелось себя убедить, что Алан тоже не сладкий пирожочек, и заслужил свою часть возмездия хотя бы за то, что не остановил своего обнаглевшего брата, но внутри крепко сидело чувство вины по этому поводу.
Я вспоминала его взгляд тогда у лифта, его тёмную фигуру в зеркале с белыми лилиями. Тогда казалось, что это ерунда и пройдёт, сейчас я понимала, насколько глубоко во мне засел этот сломавшийся внутри крохотный шип прекрасной розы.
«Он там навсегда.»
Эта несправедливость Творца-Создателя, за которую вынуждены расплачиваться его невинные творения. Алан меньше всего подходил на роль невинной жертвы, но чисто логически, это оказывалось так. У меня лично никогда не было причин обижаться на Создателя, и не было желания ставить себя на место того, у кого причины были. До того момента с зеркалом в лилиях.
Об этом не хотелось думать, потому что я чувствовала огромность этой темы, и не хотела в неё погружаться, мне хватило и того, что есть. Было гораздо проще перекинуть это на других, более взрослых и мудрых, и освободить себя. Так казалось.
«Нет, это теперь тоже со мной навсегда.»
Отец Никси смотрел на меня так, как будто читал мысли. Я посмотрела на него, мысленно спрашивая об этом. Он мягко улыбнулся и сказал:
– Ты поступила так правильно, как только могла. Это ошибка взрослых, что вы, дети, оказались в этой ситуации и были вынуждены с ней справляться своими силами. Но этого больше не повторится, мы с матерью Никси переезжаем в Верхний Город, она будет жить с нами, пока не закончит Академию. Ты можешь больше о ней не беспокоиться, теперь о ней буду беспокоиться я.
Мне стало легче дышать раз в десять.
Перерыв закончился, отец Никси вернулся на своё место, охрана построилась в живой коридор, и через центральные двери вошла делегация демонов во главе с Аланом.
Ему, в отличие от Деймона, парадный мундир принца очень шёл. Он сверкал, двигался легко и уверенно, придерживал Никси под локоть так мягко, как будто у них было первое свидание, но при этом достаточно надёжно, что было понятно – если она споткнётся, он её удержит.
«Само совершенство.»
Никси выглядела спокойной и расслабленной, я впервые засомневалась в своей теории «обманутой невинной девы и коварного демона». Невинная дева сидела за своим столом с таким видом, как будто пришла в театр, осматривалась, болтала ногами. Выглядела хорошо, как будто бы даже набрала вес и повзрослела, это было заметно, хотя её округлившуюся фигуру полностью скрывало новое фиолетовое платье, явно местного пошива, но всё равно красивое и ладно сидящее.
«Хоть рога не выросли, и на том спасибо.»
Спикер объявил конец перерыва, охрана громко закрыла двери, опять начались обтекаемые формулировки. За кафедру вызвали Никси, стали задавать стандартные вопросы, она молчала, даже своё имя не подтвердила. А следующий вопрос заставил меня напрячься – её спросили, кто её опекун. Я была уверена, что встанет её отец, и только сейчас задумалась о том, от кого Никси унаследовала демонскую кровь, варианта было всего два – отец или мать. С её матерью я знакома не была, но Никси говорила, что она наполовину водный элементаль, наполовину светлый эльф, она наградила Никси такой светлой кожей.
«Выходит, демонской кровью её наградил отец. Кровью инкуба.»
В это было легко поверить – он обладал божественной пропорцией красоты и обаяния, точно как Алан.
«И опять мои мысли свернули к Алану...»
В следующую секунду распахнулись центральные двери, приковав к себе всё внимание в зале, и в проёме появилась великая Кармен, которая для всего мира была звездой, а для Никси была любимой прабабушкой.
«И бабушкой отца Никси. Вот, кто одарил её такой наследственностью. Тоже легко поверить.»
Если до этого момента заседание суда было похоже на театр, то появление Кармен превратило его в кабаре – она несла на себе атмосферу разврата, как аромат духов.
«Если бы моя мать узнала, что Кармен – прабабушка Никси, она бы запретила мне с ней общаться. Она называла театральных актрис "полусветками", с такой интонацией, как будто они воняли, и как будто в мире не было ничего ужаснее, чем подхватить от них эту вонь.»