- Тише, новенькая, тише, - передо мной опускается Яростный. Смотрит почерневшими глазами. Тянется руками со сбитыми костяшками и каплями крови.
- Нет, умоляю, не надо…
Паника накрывает новой волной. Потому что его я боюсь не меньше. Возможно большое. Лёгкие горят огнём, сделать вдох кажется невозможным.
- Все хорошо, - низкий голос рычит, но не угрожает. Наоборот обволакивает, успокаивает. Кажется, хочет защитить - я не трону тебя. Никто не тронет. Обещаю.
Натянувшаяся до предела струна где-то внутри меня лопается. И весь ужас находит свой выход вместе со слезами. Я реву белугой, всхлипывая, пряча лицо в ладонях.
Только когда дрожь немного отступает, и пик истерики пройден, понимаю, что сижу на полу, уткнувшись в колени. А Фарлес сидит рядом. Прижимает меня к мощной груди, гладит по волосам, шепчет. Кажется даже не мне, а сам себе.
- Новенькая, ну как же ты так? Все будет хорошо. Не переживай. Никто не обидит тебя. Никогда. Клянусь. И тот, кто посмел сделать это раньше сильно пожалеет. Не плачь, только не плачь.
Еле различимый мужской голос, который я, возможно, сама себе придумала, успокаивал и баюкал. Стало хорошо, тепло и надежно. Наверное, в моей жизни было мало таких моментов. Тем страннее стало понимание, что именно в этой обстановке и с этим неотесанным гладиатором мне вдруг стало так спокойно.
- Спасибо, - наконец прокаркала я. Видно от воя посадив голос.
- Ты в порядке? - вопрос прозвучавший прямо в макушку, как и мужчина, да вся ситуация в целом вдруг показались мне слишком интимной.
- Наверное, - я поерзала, и мои телодвижения верно истрактовали, освободив из объятий. Более того Яростный сразу же отодвинулся сам и внимательно на меня посмотрел - кажется в порядке.
- Хорошо, - кивнул он, легко встал, а потом нехотя продолжил - тогда пошли.
- Куда? - напряжение как-то в раз вернулось.
- К смотрителю Милгрой, - процедил его правая рука - нужно доложить о случившимся. А я застал лишь конец истории.
- Но… - договорит мне не дали.
- На потом откладывать нельзя, - жестко отрезал Фарлес - вставай.
Мне подали руку, которую я бы с радостью проигнорировала. Вот только сил подняться самой не было.
Стиснув зубы, игнорируя жжение в бедре я поплелась за Яростным. Что ж стоит сказать спасибо, что вообще вмешался. Ждать от этого неандертальца ещё и сочувствия или такта было бы лишним. А успокаивающие фразы? Так мне могло послышаться.
Дорогу до кабинета смотрителя я выучила лучше, чем до собственной комнаты. Надо же! Может попросить свою койку здесь поставить? Все равно бываю с завидной регулярностью.
Подходя к двустворчатым дверям, Фарлес на меня оглянулся. Его глаза горели каким-то темным пламенем. Видно, не велика охота возиться с новой рабыней и разгребать последствия ее топографического кретинизма. Глупо улыбнулась, как бы прося прощения за доставленные неудобства. Яростный же закрыл глаза и снова развернулся ко входу в кабинет. Видимо, улыбки маловато, жаль, предложить мне больше нечего.
Он зашёл в комнату, а я поплелась следом.
- Фарлес, что ещё случилось? Мы же все обсудили, - спокойный голос смотрителя осекся и раздался оглушительный крик - Женя, что с тобой?!