— Подожди.
Уходившая девушка остановилась, не поворачиваясь к Реймунду, выглянула из-за плеча, кольнула хитрым взглядом изумрудного ока.
— Что тебе известно о «Белом крыле»? — с пальца Реймунда свесился и повис над бездной амулет о восьми бриллиантовых сердечках.
Бэгрис пожала плечами:
— Звучит аппетитно.
«Стерва. Ладно, продолжим позже, значит, время есть».
Когда Стург повернулся, убирая в карман жизнь своей собеседницы, ее уже не было на темном Морском бульваре…
Он вновь пришел. Этот странный гость безумных снов Реймунда. Он приходил редко. Но от него не спасали ни заклинания, ни ловцы снов, ни крепкий алкоголь перед сном. Он вновь пришел. Он вновь хотел чего-то от Стурга. Этот вкрадчивый, теплый голос сумасшествия.
— Тебя используют, — Произнесла тьма во сне.
Они стояли посреди застывших скульптур анатомического театра, скульптур составленных из жертв Реймунда: вот толстый пират, вот надменный маг с застывшим выражением небывалого удивления на лице. Вот крысюк-кучер. Вот прекрасная девушка лет семнадцати, с серым лицом. Ее он не помнил. А вокруг пустыня, заносимые грязно-желтым тусклым песком безбрежные пространства, усеянные тысячами застывших фигур, в гротескных, театральных позах. Фигур без лиц, без истории. И вой холодного ветра, несущего песочные волны.
— Я лишь орудие, — Ответил Реймунд, рассматривая лица мертвецов. — Для того и нужен.
Он так не считал. Но ответ показался уместным.
— Ты продолжаешь утверждать вещи, которые тебе внушили, — голос разносился из тьмы, густой тени, образованной несколькими массивными телами, нависающими друг над другом. Из глубины мягким, зловещим фиолетовым светом сияли вытянутые, нечеловеческие глаза. — И если ты продолжишь верить в глупости, то рано или поздно они выработают тебя. Используют окончательно и избавятся от остатков. Как от шелухи.
— О да, — рассмеялся Стург, — Я, безусловно, должен верить ночному гостю, скрывающемуся в тенях.
Реймунд всегда считал правила Альянса честными — ты верен, ты выполняешь приказы, ты подчиняешься. За это тебе дают власть, определенного рода, могущество, деньги. Он не считал, что его используют. Вернее, полагал выгоду взаимной. Последние события поколебали его уверенность.
— Верь не мне, — рассмеялась в ответ тьма, рассмеялась беззвучно, — Верь своему чутью. Подумай сам. Это дело. Прошлое дело. Мордред. Поведение Бэгрис. Все это связано. Теперь ван Курмхог. Все это не случайно. Кто-то очень хочет тебя подставить.
— Я всего лишь агент, — Отмахнулся Реймунд, — Меня все время подставляют. Я нужен, я подготовлен, — его голос помрачнел, он посмотрел в мертвые глаза шваркарасского юноши, пробитого шпагой, — Я пригоден только для того, чтобы моими руками загребать жар, и оставлять меня расхлебывать последствия.
И опять он не верил своим словам. Голос. Не тьмы вокруг. Но внутри самого убийцы. Голос давно и упорно шептал о большем.
— Да, — согласился голос, — В этом ты пытаешься себя убедить. Но еще глубже, там, куда не всегда осмеливаешься заглянуть… Ты все же не хочешь быть пешкой. Не хочешь быть марионеткой. Ты хочешь знать, кто и зачем тебя направляет. Хочешь знать не только цель, но и причины. Хочешь понимать смысл всего, что происходит в твоей жизни.
Голос умолк. Последовала тишина, сопровождаемая воем ветра.
— Не важно, чего я хочу. Да и ты не попал в точку. — ответил медленно Стург, — Впрочем, чего бы я не хотел… Выйдет иначе. Я уже на крючке. Если меня захотят подставить — подставят. Если захотят от меня избавиться — избавятся. Не оснований для оптимизма.
— Борись. — Холодно и жестко ответил голос, — Если тебе все равно конец. С чего облегчать врагам задачу? Барахтаться все равно веселее. Ты же знаешь, что можешь. Ты можешь добраться до их секретов. Ты знаешь их методы. Ты знаешь их слабости. Они такие же, как ты. А значит, шансы ваши равны.
— Ты порешь чушь. Или внушаешь мне какую-то провокацию, — Реймунд ожесточенно стукнул кулаком по телу собакоголового с пулей в горле, — Все это сплошной бессмысленный бред.
— Может быть, — в голосе послышалась ирония, — Но ты же всегда сам знаешь, что делать…
Библиотека Хранителей Знания. Информация о городах. Ахайос.
Ахайос, друг мой, это большая навозная яма. А мы с тобой — черви, копошащиеся в ней. Только разница между нами и червем состоит в том, что каким-то гнусным стечением обстоятельств у нас есть право выбора… и мы его просрали.