Это был самый интересный и насыщенный период моей жизни. Небо, фонари, улицы и дома, все было светлее и наполненее. Я перескочила на совсем иной уровень, попала в мир, в котором, наконец, почувствовала себя своей, дома. Калейдоскопы из лиц моих мудрых, седовласых профессоров, бардов-сокурсников, соседей по общежитию мелькали яркими вспышками.
Ленты из библиотечных полок, закручивались вокруг меня по спирали и уносили выше к звёздам каждую ночь.
Помню, как однажды в четыре утра, читая о драгоценных камнях, я увидела, как вместо слова Алмаз на странице возникла клякса, затем вторая. Несколько секунд мне понадобилось чтобы сообразить, что это носом пошла кровь, от однообразной позы лицом вниз над раскалённой лампой.
Я запрокинула голову и несколько минут сидела без движения.
- Так нельзя над собой издеваться, - кричал внутренней голос. - иди спать! Отбой!
Но мне очень нужна была Повышенная стипендия. Иначе голод и не накопить на сапоги. Разница между простой стипендией и повышенной была колоссальная.
И я справилась, пусть даже пришлось одеть очки от этого бесконечного напряжения на глаза.
Есть в русском языке удивительная пословица: первый год ты работаешь на авторитет, а после авторитет работает на тебя. Уже на первом курсе я заработала славу человека, который все знает. Напомню, что в детдомовской школе я была серой троечницей. Это я к тому,
что рано ставить крест на ребёнке если он нерадив в настоящем. Никто не знает, в какой момент произойдёт пробуждение.
Так за пять лет я не получила ни одной четвёртки, это было как чудо. Мне помогали мои ангелы.
Может, я сама себя сглазила, но как только сильно порадовалась признанию, так сразу попала в передрягу.
Это случилось на Вербное воскресенье, в удивительное по красоте утро. Я шла по аллее к площади, где меня уже ждали сокурсники. Нужно было ехать в районы от комсомола, ничего особенного, формальность.
- Купи вербочек, дочка,- окликнул меня старческий голос.
Я оглянулась. На меня смотрела милая старушка с корзиной голубых пушистых верб.
Было неловко ей отказывать. Я подошла ближе, достала несколько копеек и протянула.
- Ой, - удивилась она, заметив в моей котомке вязание. - Ты что же это делаешь, работать в такой праздник большой грех! - устыдила она меня.
Я в это, конечно же, не верила, слегка улыбнулась, поблагодарила её и ушла.
Первый час дороги прошёл гладко. Мы ехали по открытой трассе, я сидела на заднем сидении одна, довязывала себе кофту. Не умею без дела, всегда вяжу в пути. Мои два товарища безмятежно сидели впереди, дорожная лента убегала на скорости за горизонт. Я была сосредоточена на своих спицах, но отчего-то вдруг подняла голову и резко посмотрела в право. На нас неслась разъярённая фура. Траектория её движения пересекалась с нашей ровно на перекрёстке.
- Господи! - вскрикнула я так неистово, что шофёр от испуга прокрутил руль.
Только этим и спаслись. Фура врезалась в нас не в лоб, а по касательной. Машину закрутило ураганом вверх, перевернуло и покатило с холма.
Меня выбросило через стекло в траву. Мы все остались живы, но были изранены.
Вечером меня доставили в госпиталь с сотрясениями и переломом ключицы. Хирург наживил кость на спицу, вроде тех, которыми я вязала.
- Вы нашли мое вязание? - слабым голосом спрашивала я друга.
- Нашли всё, кроме вязания, - пожимая плечами, извинялся Валерка.
- Хм .... - мне нечего было ответить. -Мистика....
Я провела в госпитале три месяца. Прониклась к медсёстрам и докторам сочувствием. Сколько боли они видят. Я помню, как загадала желание:
"Хочу, чтобы мой супруг был доктором, чтобы пахло бинтами и чистотой, чтобы вдумчивый взгляд и спокойной размеренный голос."
Это же надо же? Стоило только пожелать и сразу сбылось. Но нашла я моего анастезиолога не в больнице, а на свадьбе.
Моя любимая подруга Любочка позвала быть ее свидетельницей.
-Я не могу, я ещё не оправилась от болезни, - отказывалась я.
-Ну пожалуйста, Машуль, - настаивала она.