Он не договорил, махнул рукой, будто отмахиваясь от собственной несдержанности.
Я кивнула, не добавляя масла в огонь, и шагнула к двери.
— Тогда... увидимся, — бросила я уже через плечо, не оборачиваясь.
— Увидимся, — тут же откликнулся он.
Дверь захлопнулась за мной. Я прислонилась к ней спиной, слушая, как он осторожно закрывает свою.
Чёрт.
Он пытался. Я видела. Но эта резкая смена – от милого парня до «этого» – сбивала с толку. И самое противное? Часть меня... откликалась на эту напористость. А другая часть злилась – и на него, и на себя.
Я пнула ботинок, который валялся у порога и направилась в ванную. Я скинула одежду, оставив её валяться на полу – сегодня мне было плевать на порядок. Вода в душе обжигающе горячая, почти до боли, но я не убавляла температуру. Пусть пар заполнит всё, пусть смоет этот странный комок в горле.
Теперь кофе. Надо кофе.
Я налила чашку, не заваривая свежий – вчерашняя гуща из французской прессы сгодится. Первый глоток – горький, пустой, без сахара. Как раз то, что нужно. Желудок скрутило от кислоты, но я допила до дна.
Теперь нужно основательно прибраться в квартире. Наводя порядок вокруг, постепенно устаканится и то, что в голове. И хоть я не была ярым любителем уборки, мне всегда нравилось наблюдать за результатом своего труда, а запах чистоты, который стоял в доме, ощущался безумно приятно.
Как и всегда, привычные ритуалы успокоили нервную систему, и я плюхнулась на диван и взяла телефон, который со вчерашнего дня оставался без внимания хозяйки.
Последними стояли сообщения из группового чата с подругами, где от меня ждали согласие на сегодняшний поход в клуб, который Алиса ознаменовала как «прекрасное расставание с ужасным годом». Я знала, что они организовали это для меня, ведь в ночь 31-го, в самый семейный праздник я буду одна, о чем они очень переживали. И, так как в этот день они обе будут праздновать со своими родными, подруги хотели отметить его со мной за день до, 30-го декабря. Хотя для меня это не представлялось таким уж ужасным. «Вечер в кругу семьи» – никогда не был синонимом чего-то счастливого и веселого для меня.
Это было очень мило с их стороны, но проблема была в том, что я никогда не любила походы в клуб. Шум, липкие полы, чужие руки, навязчивые взгляды – всё это никогда не было моим. Однако я любила танцевать, да и отказать им сейчас, было бы совсем не красиво.
Я отправила короткое: «Все в силе».
И, прежде чем я взялась за другие чаты, пришло еще одно уведомление. От Алекса.
Фото. Тарелка с ароматным ризотто с грибами и пармезаном, рядом свежий багет. Без подписи.
Я уставилась на экран. Он это серьезно?
Пальцы сами напечатали: «Если это ловушка, то слишком очевидная.»
Пауза. Три точки.
«Но она сработала?»
Я фыркнула. «Еще как.»
Едва я переступила порог, как уловила невероятный запах – он, кажется, действительно постарался над обедом. Но, к моему неудовольствию, мой взгляд вновь забрал серый чемодан, который теперь стоял в коридоре.
Приступив к еде, мы начали болтать о всякой ерунде, словно не было никакого напряжения утром. Отвесив комплименты мастерству шеф-повара, я перестала, наконец, делать вид, что не замечаю слона в комнате.
— Ты куда-то собираешься? — спросила я прямо.
— Домой, мама считает нерушимой традицию – встречать Новый год всей семьей. Даже когда я заболел свинкой в старшей школе, я сидел за столом в медицинской маске.
Я немного задумалась, глядя на его лицо. Было ясно, что для него этот праздник – не просто дата, а особенный момент, когда вся семья собирается вместе. И хоть Алекс говорил с улыбкой и спокойным голосом, в его глазах читалось что-то еще, что он пытался скрыть.
— И когда у тебя вылет?
— Сегодня, — сказал он, не смотря на меня. — Самолёт в 18:40.
Я хотела бы спросить почему не сказал об этом раньше? Почему смотрит на меня так, словно я имею право обижаться на то, что он не посвятил меня в свои планы? Когда сама не могу дать ему никакую определенность.
— Круто. А... я как раз сегодня иду в клуб с девочками, — сказала я, внезапно ощущая, как это звучит глупо.