Мальчишка осторожно двинулся вперед, пробуя ногой, потом осмелел. Одноклассница шла чуть позади, выставив телефон перед собой.
– Не заблудимся? – Заволновалась Русана, когда прошли первый поворот.
– Если идти по правой руке, как папа учил, то нет.
– По правой?
– Руку не отрывать от стены. Как идет лабиринт, так и поворачивать. И сколько не крутись, все равно дойдёшь к выходу, – уверенно пояснил Славка, хотя сам не был уверен на все сто, что так уж и дойдёшь.
– А если нас станут искать здесь? – Русана кивнула за спину.
– Давай стрелку нарисуем. Они за нами и пойдут.
– Откуда ты знаешь?
– Сказал же, папа в МЧС работает, спасателем.
Такой довод не оспоришь! Нашли камешек, проковыряли на полу черту, пририсовали к ней острие и раздвоенный хвостик. Даже имена накарябали вдоль стрелы. И пошли дальше по сводчатому коридору, трогая неровные камни стен правыми руками. Экран телефона угасал каждую минуту, Русана закрывала его и снова открывала. Молчать оба не решались – тишина казалось страшной.
– У меня мама врач.
– А папа? – Уточнил Славка.
На всякий случай спросил, вдруг снова можно своим отцом похвастать, но сразу пожалел об этом. Девчоночий голос, и так-то не очень веселый, вовсе погрустнел:
– Не знаю. Мама про него не рассказывает. Может, его у меня вовсе нет.
– Так не бывает. Тогда и тебя бы не было.
Утешение получилось скверное, но не отмолчишься же? Почему так глупо звучат общеизвестные вещи, успел подумать Славка, как тема разговора сменилась сама:
– Ой, я забыла дневник и ручку! Они там, где мы упали, – остановилась Русана, – я их откопала, а потом занялась телефоном и забыла. Давай назад сходим?
– Ты что, столько возвращаться? Да плюнь, добра-то, тетрадка, – воспротивился попутчик, но наткнулся на уйму упреков.
– Мы дураки, надо было записку написать, и план чертить. И вообще, принято кусочки бумаги с номерами класть на развилках, я видела в кино! А уходить с места аварии нельзя, иначе тебя не найдут и не спасут. Если мы заблудимся? Сто лет искать станут, а всегда не в той стороне. Ты хоть понимаешь, что мы не знаем, куда идём и сколько еще идти? Неизвестно, кто такой ход прокопал, может, он кольцом, и никакого выхода? Зря я тебя послушала, – и ещё невесть сколько слов у очкастой дылды нашлось бы, но Славка не выдержал.
– Паникерша! Любой ход ведет наружу. Это курганная гора, забыла? Захоронение, с давних времен, ты же слышала – древний мир. Его когда насыпали, то ход сразу сделали, чтобы тайно, как в египетской пирамиде, заходить к гробу царя. Или царицы, чей гроб качается хрустальный, – Славка молол явную чушь, смешивая в одну кучу сказки и загадочные телепередачи про фараонов.
Но Руська замолчала и слушала. Больше того, она пошла вперед! Закрепляя успех, мальчишка принялся рисовать скорые перспективы:
– Дойдём до края, там и наружу выйдем. Представляешь, как все удивятся? Мы упали внутри, а пришли с другой стороны.
– Ага. И ход открыли. Его назовут по мне – Русановский…
– С чего ради? Я тебя вывел, значит, и назовут Ярославов ход, – отдавать права на имя, да ещё очкастой вредине, за здорово живёшь?
– Да, ладно, все равно как, а только мы – первооткрыватели. Вот найти бы сейчас тайный клад, ух! Куча денег! Я маме машину куплю и большую квартиру…
– А я нет, катер такой папе подарю и снегоход, – включился в приятную мечту Славка, – а маме…
Они спорили, как делить клад, если тот будет только из брюликов, когда свет выхватил три камня, прислоненные к стене, словно скамья. Ноги сами остановились, настолько захотелось присесть. Славка потрогал – влажно. Снял сумку, вытащил куртку, подстелил. Русана тоже подложила под себя куртку, аккуратно свернув подкладкой наружу. Из рюкзачка достала пластмассовую коробку, постелила на колени салфетку, пригласила Славку:
– Угощайся. Мама на всякий случай сделала.
– Копченая? – Он быстро сжевал два бутербродика, доставшихся на его долю и задумался, глядя на пятый, непарный. – Этот кому?
– Хочешь – твой. А помидорку?
– Не люблю. Я что, корова, траву жевать? Мужчина должен есть мясо.
– С чего ты взял?
– Мясо сделало обезьяну разумной… В мире животных так сказали. Человек стал есть мясо, и мозг вырос. Вон, гориллы до сих пор листья жуют, и что? Тупые, хоть и сильные.
– Ой-ой, какие вы все умные, мясоеды! Мама говорит, что растительная пища дает витамины и микроэлементы!
– Да что твои витамины! Одну таблетку в день и салатов не надо!
Запив колой из славкиной бутылки, они двинулись дальше. Поглядывая на индикатор мобилы – не появится ли связь, шли, шли, шли… Так и придерживались правой стены. А повороты появлялись один за другим, еще и еще. Говорить уже не хотелось. Настроение упало ниже пола. Первой сдалась Русана:
– Зря мы пошли. А всё ты! Правило правой руки, правило правой руки! Врёшь ты всё. Мы заблудились. Это лабиринт! – И заныла, запричитала. – Там нас уже вытащили бы. Давно нашли бы…
– Это еще бабушка надвое сказала, – возразил Славка, собрав остатки мужества. – Если глубоко, как мы летели, и дырка обрушилась, то знаешь, сколько времени копать будут?
И вдруг позади раздался скрежет. Будто лопатой разгребают землю. Русана дернула Славку за рукав:
– Стой! Ты слышишь?
Скрежетало в стене, и всё громче и громче. Кто-то прокапывался к ним.
– Я же говорил, говорил, а ты не верила! – Голос мальчишки звенел торжеством. – Нас нашли! Ура!
Вывалились камни кладки, в темноте открывшейся дыры мелькнула неясная фигура. Русана радостно закричала:
– Мы здесь! – И посветила навстречу спасателям.
В синем свете мобильника блестнули маленькие глазки на звериной башке. Распахнулась широкая пасть с многочисленными зубами, из которой вырвался короткий и пронзительный рёв.
Глава 3
На закате дня
Рёв звучал не угрожающе, скорее, испуганно. Русана завизжала гораздо громче, швырнула в зверя телефон. Зубастая пасть пискнула, меховая туша мгновенно развернулась и скрылась в дыре. Только камушки с землёй вырвались из-под лап. Но дети этого не видели. Они бежали прочь. Русана налетела на стену. Славка врезался в неё, и оба рухнули на пол.
– Ой! Больно…
Славка цыкнул на плаксу:
– Тихо ты! Вдруг он за нами гонится?
Они прислушались. Тишина. И собственное шумное дыхание.
– Не сопи, мешаешь, – прошипел мальчишка.
– Сам сопишь, как паровоз! Ой, я там телефон выронила…
Прошло несколько минут. Страх не исчез, но отступил. Оказалось, что они сидят на мокрой земле. Славка достал свой телефон, осторожно посветил. В повороте, совсем рядом со стеной, в которую они врезались, стояла очередная скамейка из камней. Пересели на неё, опасливо посвечивая в коридор, откуда примчались. Попили, перевели дух.
– Кто это был? Я так перепугалась… А всё ты – идём, нечего тут сидеть, бесполезно ждать! И зачем мы ушли оттуда? А кто это был?
– Кто-кто! Дед Пыхто! Камнеед или землерой, – Славка иронизировал, чтобы скрыть собственный страх. – И вообще, не ойкай и не визжи ты, что за манера? Я думаю, мы почти вышли. Чуешь, ветерок навстречу?
И впрямь, после липкой неподвижной духоты на лицо веяла легкая, почти неощутимая прохлада. Шаги ускорялись. Свет мобильного телефона понемногу растворялся во встречном потоке, сперва слабом, но крепнущим с каждым метром. Вот очередной поворот, и просвет засиял, поманил, добавил детям новые силы.
И они побежали туда, где ослепительная белизна выхода понемногу расцвечивалась другими красками. Зеленая трава у выхода, кроны деревьев, голубое небо, розовые облака… Наконец, ход кончился. Мир распахнулся во всю бескрайнюю ширь, и закатное солнце щедро оплеснуло детей июньским теплом.
Восторженный визг Русаны слился с воплем Славки:
– Ура!
Сумка, оттянувшая плечо, пушинкой взлетела в небо. Её владелец кувыркнулся с утоптанной тропинки в траву. Лёг на спину, раскинулся привольно, блаженно улыбнулся небу. Одноклассница села рядом, всплеснула руками: