Глава 7
Вещий сон
Мама приехала внезапно, на следующий же день. Русана с Томкой собирали садовую землянику, когда Лихачёва-старшая распахнула калитку и побежала к девчонкам, не разбирая пути. Она стоптала несколько грядок, споткнулась. И только тогда закричала:
– Быстро в дом, говорю! Руся, Тома, бегом ко мне! Да бросьте вы всё!
Её лицо было искажено таким ужасом, что девчонки подхватились и помчались навстречу. Мама схватила Русану за руку с такой силой – та даже вскрикнула. Только втолкнув дочь в комнату, Наталья Михайловна перевела дух.
– Да что случилось?
– Будешь сидеть здесь! Под присмотром и никаких улиц! Всё, отгулялась!
Мама плакала и ругала Русану, непонятно за что. Томка смотрела на них, как на спятивших, потом не выдержала и потребовала:
– Тетя Ната, с вами всё в порядке? Чего вы плачете? Хоть скажите, что случилось?
– Ничего пока не случилось, и не надо! Русечка моя золотая, единственная, умоляю, – Наталья Михайловна разрыдалась, а сквозь всхлипы прорывались непонятное, – я не переживу, если ты опять… не отдам тебя…
Русана обнимала маму и плакала вместе с ней. Она не понимала, что произошло, но чувствовала – пришла беда. Томка незаметно ушла и вернулась со своей мамой. Старшая сестра набрала в рот воды, прыснула на ревущую парочку. Это помогло – истерика унялась. Обтерев лицо Натальи мокрым полотенцем, заставив выпить холодной воды, Александра Михайловна усадила всех за стол:
– Давай по порядку. Кто, что, почему. Сперва поймём, тогда и плакать станем. А нет нужды – и реветь на надо…
Мама рассказала, что ей приснился страшный сон:
– Русечка исчезла. Я в комнату вхожу, а она на моих глазах начинает таять, и пропадает, вместе с Томой. Я бросаюсь к ним, хватаю, а их нет… Пусто, где они сидели! Нет ничего, понимаешь? Исчезли! Совсем! Как сквозь землю провалились… Как в прошлый раз!
Лихачёва-старшая рассказывала и держала дочь за руку, словно та могла убежать. Русана попыталась успокоить:
– Мамочка, не волнуйся. Я никуда не собираюсь, ни в какие подземелья. Что я, дура, искать приключений?
– Нет уж, – пресекла уговоры Наталья Михайловна и продолжила историю для сестры и племянницы, которые пока ничего не понимали. – Помните, Руся пропала? Да, я тоже думала, что похитили, и боится рассказывать… А если не врёт? Если в прошлое? Или куда там ещё… Всё равно, куда, но я Русю без надзора не оставлю!
Сестра согласилась – история с пропажей мутная. Только в чудеса она лично не верит. Зато с реальностью дружит, а уж племянницу – от кого угодно защитит:
– Или я не жена начальника уголовки?
Затем Александра Михайловна объявила Русане домашний арест:
– Пока Матвей с работы не вернётся, из комнаты ни шагу! Томка! Глаз с сестры не спускай, даже на горшок сопровождай.
Следующей под раздачу попала Лихачёва-старшая:
– Натка, ты куда намыливалась сегодня? С Руськой домой? Завтра! Вот Мотька вернётся, подумаем, как быть. У них наручник есть, как джипиэс, с точностью до метра определяется. Тогда её и на улицу выпускать можно. Усекла? А сейчас займись вареньем, тебе до вечера хватит.
Приказы Александры Михайловны успокоили Лихачёву-старшую. Русана пожала плечами, но спорить не стала. Томка принесла собранную ягоду, намыла. Валяясь на диване у телевизора, она принялась выспрашивать у кузины подробности пропажи. Русана сгоряча и разболталась, хотя зареклась помалкивать. Она не разделяла тревогу матери:
– Во-первых, нужен лабиринт. И где он? Во-вторых, я и шагу по нему не сделаю!
Но воспоминания о прошлогоднем приключении внезапно так нахлынули, так навалились, что затуманили глаза слезами. Разве забудешь первую любовь? Если бы с той стороны ждал Сокол, можно и пробежать по-быстрому. Увидеть, только на одно слово, и тотчас домой! Сестра заметила предательский блеск, немедленно заинтересовалась:
– Ты чего? А расскажи! Руська, ну ты что, жалко, что ли? Я так тебе всё, а ты так – ничего! Нечестно!
– Я сто раз рассказывала, а они – фэнтези начиталась! И психолог, как с больной. Можно подумать, ты другая…
Сестра горячо зачастила, что поверит: «вот честно-честно!», принялась доказывать, что страсть, как обожает приключения. Вытащила из-под кровати доказательство – ящик с любовными романами:
– Вот сколько! У мамки стянула. Скажи, у тебя там было? Было же, я вижу!
Ну, кто из девчонок откажется похвастать? И Русана показала кулон, память от Сокола. Овал с летящей птицей, на серебряной же цепочке.
– Жаль, не золото, – заметила Томка, – ещё бы красивее смотрелось…
– Не люблю, оно жирно блестит, – поморщилась сестра, – серебро лучше. Чёрное на белом, строго и со вкусом.
Томке это не понравилось, она и высказалась просто, понятно, без выкрутасов:
– Много ты понимаешь! А что стоит дороже, а? Можно подумать, все вокруг дураки, одна ты умная.
Сестра специально так сказала, чтобы поставить заносчивую горожанку на место: «Подумаешь, пипа суринамская! Золото ей не нравится! В прошлом она побывала! Врать меньше надо. Побывала она, щас! Кулон новенький, как вчера сделан. Я что, древностей не видела?»
Примерно так думала Томка, и готовилась к длинной перепалке. Стычки у кузин случались и раньше, как же без них! Обычно спорили до хрипоты, отстаивая собственный взгляд, как единственно верный. Но в этот раз Русана всего лишь пожала плечами и убрала кулон в майку. Сестра почувствовала себя обманутой. Чтобы найти повод к продолжению спора, попросила:
– Дай померить!
Отказ, да ещё в тоне: «разбежалась!» – напрочь обрубил всякую возможность общаться с такой заносчивой крысой! Именно это читалось на лице Томки, которая опрометью вынеслась из дома. Темпераментом двоюродная сестра удалась в мать, так что Русана не огорчилась: «попсихует и успокоится». Так и получилось. Подышав свежим воздухом, Томка вернулась и совсем другим тоном попросила:
– Не вредничай, Русечка. А скажи, как у вас было? Целовались?
Вслед за ней Наталья Михайловна заглянула в комнату, убедилась, что дочь на месте, принесла чаю и свежего варенья. Через несколько минут сёстры уже фантазировали на тему встречи Русаны с Соколом.
– Да, тебе хорошо, ты хоть вспомнить можешь, – завидовала Томка, трогая кулон.– А у нас даже парня приличного нет. Федька из себя корчил героя, а штора загорелась, в окно выскочил: «Пожар, спасайтесь!» Тоже мне, диск-жокей…
Русана заступилась:
– Может, он прав. Читала же, человек в дыму быстро задыхается.
Но сестра привела неоспоримый довод:
– Все равно, сначала пропусти женщин. Ой, ладно про трусло всякое! Ты говорила, фотка есть?
Вошла Александра, обнаружила, что девочки бездельничают:
– Быстро, Пушка поймали и вычесали! Гад, взял моду в Мотин ящик прятаться – трусы и носки меховыми стали. И чесать безжалостно, не филонить! Шерсть сдадите, чтоб видела, а то знаю вас!
Сёстры кивнули:
– Ладно.
Молодой сибирский котишка, серый и неимоверно лохматый, попытался стрекануть прочь, но был изловлен и распят на диване. Пушок сопротивлялся для порядка, отстаивая независимость лишь в первые минуты. Потом разнежился, заурчал. Томка скребком собирала с кошачьих боков обильный урожай тонкой шерсти.
– Фотку покажи.
– В телефоне, сейчас.
Отыскав нужный кадр, Русана протянула мобильник. Томка обменяла разнеженного котейку на телефон, жадно впилась взглядом в фотографию Сокола, вздохнула:
– Улыбчивый. Эх, и почему одним всё, а другим – ничего?
Тут в коридоре послышались голоса.
– Атас, мамка с папкой идут!
Бросив мобильник на стол, Томка схватила скребок, а Русана распластала Пушка: