Препарирование живых тканей и разборка кода мало чем отличаются. Нужно просто закатать рукава и вперед. Насколько я понял, Пейс был как раз таким, как описывал его Эллисон: автономный щуп, который ищет и исправляет поломки.
Я провел курс лечения.
Значит, я – гость девять. В классе десять детей, я – девятый.
Белый альбом Биттлз, революция номер девять. Крутишь вперед, слышишь: «номер девять, номер девять», – крутишь назад: «включи меня, мертвец, включи меня, мертвец».
Я включу.
Переустановил домен, заменил цифру девять на… скажем, на цифру пять.
Все просто. И вот я на мосту Чинват.
– Я – твое сознание, – сказала проводница Трикси.
– Брось ты, – ответил я.
Я поднялся во весь рост, сжимая Пейса в руке. Слегка сгорбил спину, распрямил ноги.
– Где Тадж? – спросил я. Там был выход, который я знал.
Код, снова этот код. Каждое место в ГВР, каждый урок помечаются доменом. Первые десять кодов были отданы студентам, зато все остальное было перемешано без всякой видимой системы. Неаккуратно.
А, вот и лимбо на домене 666. Шутка программиста.
Какой-то стишок, бессмыслица.
Вот, нашел: ошибка в написании – Тджа Махалкх 1272. Здесь он соединяется…
Домен 7089. Опять бессмыслица. В списке только шесть тысяч доменов. Тогда я попробовал зайти с другой стороны. Запросил домен 7089. Ты кто?
В ответ я получил: ИИАГость9Комн7089.
Значит, ты – моя комната.
В Дебрингеме.
Вспомнилась выходка Меркуцио. Когда он включил ту новую игрушку, вся система разлетелась вдребезги, а меня швырнуло – среди всего прочего – в кабинку кафе «У Твена». Мне это не понравилось. Кто-то запрограммировал в ГВР мое любимое местечко? Запрограммировал мою комнату?
Но зачем?
Мне это очень не понравилось.
Легкое движение пальцев. Цифровая клавишная панель: набираю 7089.
… И я в своей комнате.
Вон дверь, вот капельница ВР, перчатки, очки, моя кушетка. Все на своих местах.
А также записка от Симоны.
И Пейс.
Я все еще сжимал его в руках.
– Хорошо, – сказал я.
Костюма гробовщика на мне больше не было, я был в моей старой одежде. Я снял очки, но не стал снимать перчатки. Выдернул иголку капельницы из руки. Мой разум бурлил, как океан во время шторма. Я пожевал резинку очков – лет с девяти этого не делал – и бросил их на пол. Они разбились. Пейс по-прежнему сидел у меня на руках, пальцы превратились в светящиеся иконки. Я открыл дверь и прошагал в школьный вестибюль.
По всей видимости, это и был домен 7091.
Сестра увидела меня. Увидела Пейса. Понеслась прочь.
Испугалась.
Замечательно.
Я приложил ухо к двери Симоны. Постучал.
По коридору спешили охранники. Они хотели задержать меня, но я размахивал пауком как ручной гранатой. А ну назад, ублюдки. Они немного отступили.
– Успокойся, сынок, – заговорил один из них. Дверь Симоны по-прежнему была закрыта.
– Расслабься. Никто не собирается причинять тебе вред.
Я поменял номер домена на 7090.
Комната Симоны. На стене грамоты за хорошую учебу вперемешку с семейными фотографиями. Награды за достижения в плавании. Учебники по медицине на столе. На стене портрет Эйнштейна с высунутым языком. А там старое любовное письмо от Лазаря.
Она была здесь.
Я отсоединил ее капельницу и постарался вытащить из ГВР. Очень осторожно. Всегда немного опасно пытаться вернуть кого-то в реальность. Как будить лунатика.
Ключ в замке!
– Просыпайся, Симона.
Дверь распахнулась, и ворвался Эллисон. Маэстро или Эллисон, теперь я не мог сказать, кто это. Пейс задергался и попробовал соскочить на пол.
– Не прикасайтесь ко мне, – предупредил я.
Эллисон (Маэстро?) поднял руки и постарался провести меня своей победоносной улыбкой – вроде все тип-топ, все просто отлично, – но в глазах его я уловил кое-что другое.
– Я ничего не собираюсь предпринимать, – заверил он меня, – я только хочу поговорить с тобой.
Я снова замахнулся Пейсом.
– Габриель, – сказал он.
– Хэллоуин, – поправил я его.
– Хэллоуин, – исправился он, – Хэл, ладно? Послушай, Хэл. То, что ты сейчас делаешь, нехорошо. Ты сильно расстроен. Тебе нужна помощь. И я могу тебе ее предложить. Но для начала положи свое оружие на пол.
– Оружие?
Чтобы Пейс не удрал, мне приходилось крепко держать его. Он был теплым и тяжелым.
– Просто положи его, чтобы мы могли поговорить.
– Это не оружие. Это стеклянный паук.
– Ну хорошо, стеклянный паук. Пусть будет так. Никто не хочет быть застреленным.
Что за бред он несет? И без того призрачное ощущение реальности стало расплываться в моей голове. Я ощутил вкус скисшего молока во рту.
– Это программа ГВР, – настаивал я. – Его зовут Пейс.
– Пейс?
Один из охранников, стоявших позади Эллисона, что-то шептал в переговорное устройство.
– Ты, знаешь, мне бы хотелось подойти поближе и глянуть на твоего паука, на Пейса. Можно?
– Попробуйте. Он сделал шаг.
Я нажал домен 7777. Просто наугад. Сайонара, блин.
Я стоял на берегу озера в огромном, заросшем травой парке. Это не Дебрингем. Множество статуй, памятников, театр под открытым небом. За парком – планетарий.
Я вздохнул свободней. Пейс тоже успокоился.
Все надписи были на испанском, хотя нет, не то, на португальском. «Monumento das Bandeiras», – прочитал я. Рядом приземлилась летающая тарелка фрисби. Мальчик в слишком больших дешевых солнечных очках подбежал забрать ее. Он что-то сказал. Я покачал головой. Я не говорю на этом языке.
– Вы американец? – спросил он на чистейшем английском.
Я кивнул.
– Я американец, и я заблудился. Где я?
– Это Parque do Ibirapuera,
– Бразилия?
Он посмотрел на меня поверх очков.
– Вы меня разыгрываете?
– Это Sao Paolo? Бразилия? Верно?
– Pois nao, – рассмеялся он. – Вы, что не знаете, где находитесь?
Я ничего не стал говорить.
– А что это у вас в руках?
– А это стеклянный… э-э-э… – Я вдруг забыл все слова.
Мне стало нехорошо, непонятно почему.
– Моя подруга жила в этих краях, – сообщил я мальчику. – Пандора. Может, она тоже играла во фрисби в этом парке. Когда ей было столько лет, сколько тебе сейчас, она уехала в Америку.
– В Голливуд?
– В Мичиган.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Извини, – сказал я. Я пошел прочь.
«Я нигде», – подумал я. А в голове у меня звучала песня в стиле лимбо. «Как же низко ты можешь опуститься? Как же низко ты можешь опуститься?»
Есть ли здесь хоть что-нибудь настоящее?
Хоть где-нибудь?
Ничего, пустота.
Полный ноль.
Я подошел к стенду с картой парка. Но я никак не мог отвести взгляд от буквы "о" в словах «Parque do Ibirapuera, Sao Paolo». Я все смотрел и смотрел, словно хотел прожечь ее взглядом, затеряться в ней, плыть и плыть вслепую. Я видел в ней не букву, а цифру ноль. Ноль я не воспринимал как число. Он означал для меня что-то совсем другое.
От нуля отнять ноль получится полая, пустая, тоскливая дыра.
Вход.
Что там говорил Г. П. Лавкрафт?
У врат ты не найдешь отдохновения.
– Как низко можем мы опуститься? – невнятно пробормотал я, мне было лень произносить слова.
Я поднял Пейса к солнечному свету. Установил домен 0.
С тихим шорохом, как будто кто-то перешептывался, все исчезло. И я стал свободен.
ПЕЙС ПЕРЕДАЧА 000013428493372
ГОСТЬ ДЕВЯТЬ ХЭЛЛОУИН НЕ ОТВЕЧАЕТ
ЗАПРОС
ЗАПРОС ЗАПРОС?
НЕИДЕНТИФИЦИРУЕМАЯ ОТСЫЛКА
ИДЕНТИФИЦИРОВАТЬ ХОСТА КАДМОНА
ОБМЕН:
КАДМОН: ЗАПРОСИТЬ ДАННЫЕ О СОСТОЯНИИ ХОСТА ПЕЙСА
ПЕЙС: В ЗАПРОСЕ ОТКАЗАНО
КАДМОН: ЕСЛИ НЕ ДАШЬ, Я САМ ВОЗЬМУ
ПЕЙС: ?
КАДМОН: ЭТО ВОПРОС ВРЕМЕНИ
ПЕЙС: ?
ПЕЙС: ХОСТ КАДМОН СКОМПРОМЕТИРОВАН
ПЕЙС: ТРЕБУЕТСЯ РАССЕКРЕТИТЬ ХОСТА КАДМОНА
КАДМОН: ПОШЕЛ ТЫ