Разговор всё никак не хотел уходить из памяти, Ксения все чаще и чаще прокручивала в голове отдельные фразы, решая для себя, что же такого важного ей сказала бабушка. Мысль, словно ночной мотылек вокруг зажженной лампы, билась на краю сознания, но никак не хотела приобрести отчетливую форму.
Сейчас же Ксения и Вадим находились в маленькой бухточке, уютно примостившейся среди прибрежных скал. Здесь не было праздных отдыхающих, потому как им пришлось бы пробираться сюда, преодолевая крутые склоны гор, поросшие густым кустарником. Это место девушке показал один из ее приятелей по детским играм, с которым она познакомилась возле бабушкиного дома, когда ей было девять лет. С тех пор, каждый приезд в Крым, она приходила сюда, когда хотелось остаться в одиночестве и полюбоваться закатом. Но для них с Вадимом небольшой дикий пляж, спрятанный среди скал, стал самым настоящим раем обетованным.
Прохладные капли морской воды упали на разгоряченное солнцем тело. Ксения взвизгнула, хотела оттолкнуть Вадима, но его сильные руки прижали девушку к земле, а соленые губы жадно приникли к ее губам. Его дыхание, язык были обжигающе горячими, лишали разума и забирали в свой плен. Сердцу было мало место в темнице груди, оно волчком закрутилось, захотело выпрыгнуть на свободу.
- Ксюха, что с тобой такое? - между поцелуями спросил Вадим, чувствуя, что девушка, как никогда страстно отвечает ему.
Ксения замерла, поняла, что выдала себя с потрохами. Ее необоснованное волнение проявлялось буквально во всем - она пыталась вглядываться в его лицо, старалась запомнить каждую черточку, забрать с собой, спрятать в глубинах памяти, как сентиментальную фотографию, и извлекать ее время от времени, чтобы вновь пережить запечатлённый на ней краткий миг счастья. Их взгляды встретились. Ксения провела рукой по намокшим темным прядям рукой, откинула со лба Метлицкого челку, не выдержала его прожигающего насквозь синего взгляда, отвела глаза.
- Эй, посмотри на меня, - скомандовал он.
- Так лучше? - наигранно улыбаясь, спросила девушка.
- Нет, - буркнул Вадим, переворачиваясь на спину. - О чем думаешь всё время? Мы приехали сюда, чтобы убежать от грустных мыслей.
- Возвращаться не хочу, - недолго раздумывая, произнесла Ксения. Это было отчасти правдой.
- И не надо. Скоро бархатный сезон, останемся.
- А как же твоя работа? Новый сезон в театре, да и у меня занятия, - она поняла, что придется теперь убеждать Вадима вернуться в Москву. Из своего упрямства он может погубить и свою карьеру, и ее учебу.
- Да к черту этот театр! Как нового худрука поставили, так можно сказать, что я без главных ролей остался. А здесь хорошо, - Метлицкий вновь повернулся к Ксении, нежно провел рукой по ее шее, спустился к груди, скрытой под двумя лоскутами синтетической ткани купальника, принялся поглаживать живот.
- Не уговорил, - Ксения хихикнула, резко поднялась и подошла к валуну, о края которого с пенным шепотом разбивались барашки волн. Она взгромоздилась на камень, дерзко улыбаясь Вадиму.
- Замри! - он взял фотоаппарат, сделал несколько снимков. - А теперь перекинь волосы на одно плечо.
Ксения беспрекословно повиновалась, чувствуя себя Афродитой, вышедшей из морской пены. Она меняла позы, призывно улыбалась, ощущая себя всесильной, чувствуя на себе восхищенный мужской взгляд, который хочет забрать с собой эти мгновения краткого счастья с помощью фотопленки. Вадим положил фотоаппарат рядом с одеждой, направился к девушке, подхватил ее на руки и вошел в море.
Теплая вода обволакивала, ласкала, просачивалась под тонкий купальник, обостряя ощущения, даря новую порцию возбуждения. Метлицкий медленно, с неспешной чувственностью целовал Ксению, а она таяла, как мороженое на солнце, медленно плавилась под натиском его требовательного рта. Выхватив мгновение у беспощадного времени, девушка заметила, как последний луч багряного солнца скользнул по лицу Вадима, он с улыбкой посмотрел на нее, нежно, бережно провел рукой по её припухшим соленым губам.
- Спасибо, Ксюха, - тихо пробормотал он.
- За что? - ошеломленно спросила она.
- Тшш, - прошептал Вадим, вновь приникая к ее рту нетерпеливым и жадным поцелуем, увлекая ее за собой туда, где стираются границы дозволенного, настоящего, земного.
Ночь раскинулась над морем пологом из черного бархата, на котором был вышит узор из сверкающего бисера. Неведомая швея нерадиво исполняла свои обязанности и на некоторых бисеринках оборвались нитки. Недаром август зовется месяцем падающих звезд.