Ксения перевела взгляд на Костю. Светлая челка, обычно разделенная на два пробора, падала на лоб, в серо-голубых глазах подстреленной птицей билось то же горе, неизбывная тоска, которую испытывала она. Меркулов попытался ободряюще улыбнуться, но вместо этого уголки его красивых и четко очерченных губ мелко дрогнули, а девушка заметила, что щеки мужчины украшены щетиной пшеничного оттенка.
Этот образ человека растерянного и сломленного внезапной смертью лучшего друга резко контрастировал с тем Костей, который и в жизни стремился быть франтом и героем-любовником, стараясь не выходить из выбранного им когда-то амплуа.
- Ксюша, когда ты ела в последний раз? - заботливо спросил Меркулов.
- Не помню. Да я и не хочу. Ничего не хочу, - равнодушно обронила Ксения.
- Давай, я сейчас что-нибудь принесу, - Костя хотел подняться, но девушка отрицательно помотала головой.
- Не хочу есть, - устало проронила она. - Я ничего не хочу. Просто побудь со мной, не оставляй, иначе я свихнусь. Не верю, до сих пор не верю, - плечи Ксении дрогнули, она хотела задержать слезы, но в носу защипало, и плотину прорвало.
Захлебываясь в рыданиях, Ксения прижалась к Косте, пытаясь уцепиться за него, почувствовать хоть какой-то ориентир, указывающий направление, в котором ей предстоит двигаться дальше.
Меркулов нежно перебирал волосы, затем его теплые пальцы принялись стирать блестящие дорожки со щек, а губы переместились к виску. Ксения почувствовала его дыхание, и то, как близко губы Кости находятся от ее лица, как щетина колет нежную кожу. Она не перестала плакать, но замерла, не в силах понять, что именно делает друг. Казалось, что между ними появилась преграда, которая должна вот-вот рухнуть, будто кирпичная кладка в ветхом доме. Невесомый поцелуй в уголок глаза, из которого катились крупные слезы, прожег насквозь, ударил током.
- Моя хорошая, когда-нибудь всё пройдет, больно не будет, - прошептал ей на ухо Костя, от дыхания которого Ксению затрясло, сотни электрических импульсов пробежали по позвоночнику. Она попыталась высвободиться, но Меркулов еще теснее сжал ее в своих объятиях.
Ксения замерла, пристально разглядывала мужчину, пытаясь понять, чем же вызвано такое поведение, почему в его глазах застыло еще большая тоска, а лицо на мгновение исказила гримаса, которую она так и не смогла разобрать. Их взгляды встретились.
- Не бойся меня, Ксюша, не надо. Прости, - Костя бережно завел за ухо растрепанные волосы девушки, вновь стер бегущие соленые ручейки со щек. - Я знаю, что с Вадиком мне не тягаться, всегда так было. Не могу смотреть, как ты медленно уходишь вслед за ним.
- Костя, я не понимаю...
Меркулов приложил указательный палец к ее губам. Ксения вздрогнула, судорожно схватив воздух, стремительно покинувший легкие и не хотевший возвращаться назад.
- Всё ты понимаешь, - горько усмехнулся мужчина, убирая палец с губ, и тыльной стороной ладони обвел контур ее лица. - Ксюш, я ни на что не претендую, не требую от тебя. Всегда считал, что мой племянник тебе не пара, но и тогда ничего не ждал, а когда тебя в квартире Вадима увидел, то, как что-то во мне оборвалось, и я внезапно вдруг понял...
Первое, что хотела сделать Ксения - закрыть уши, чтобы не слышать, не осознавать того, что пытается сказать Костя. Она всегда считала его другом, верным, надежным, способным прийти на выручку, умевшего утихомирить вспыльчивого и импульсивного Вадима, а теперь ей сделалось страшно. Эти слова она хотела услышать лишь от одного человека, но он унес их с собой в закат, в могилу. Отделавшись от навязчивого состояния спрятаться от правды, как в детстве, залезая под кровать, Ксения устало посмотрела на Меркулова.
- Ксюш, прости, - проронил тот, - совсем из колеи выбит, не знаю, что творю. Не бойся меня. Я не буду больше об этом. - Он замолчал, отводя взгляд в сторону. Спустя пару секунд вновь посмотрел на девушку, произнес совершенно иным тоном: - Давай, я постелю тебе в спальне, а сам лягу на диване?
- Не надо. Мне и тут хорошо. Костя, расскажи мне о Вадиме. Как вы познакомились? Я ведь почти не знаю его прошлое. Каким он был?
- Таким, как ты его узнала - бешеным, безрассудным. Всегда заступался за меня во дворе перед старшими пацанами. Я на три года младше, вечно с книжками ходил из библиотеки, а банда дворовая меня поджидала, чтобы поиздеваться. Вадик в драку лез не раздумывая. Не терпел несправедливость. Потом он поступил в театральное, я следом за ним... А теперь худрук хочет мне роль его отдать, а я не могу. Такое ощущение, что место его занимаю, - Костя сделал паузу, собираясь мыслями. Добавил: - Он очень любил тебя, Ксюша. Ты была для него последним испытанием. Сам мне сказал однажды. Просил присмотреть за тобой, если вдруг с ним что случиться. Чувствовал он, что уйдет, последние полгода. А я не верил ему, смеялся.