Погружаясь в тяжелый медикаментозный сон, молодой матери даже на мгновение показалось, будто перед ней стоит высокая дама в белом карнавальном платье, подобным тем, что надевают в Венеции. Она сняла белую маску и обнажила издевательскую гримасу, полную триумфа.
***
- Ксень, ты куда пропала? – встревоженно спросила свекровь, возвращая Ксению в реальность, где по крыше машины барабанил дождь, раздавались сигналы, парочка водителей сбоку уже покинули свои авто и устроили свару.
- Я здесь, вас слушаю, - устало ответила Метлицкая.
- Ты всегда слушаешь. Только делаешь всё по-своему. И вот здесь сын уже в тебя. У тебя тоже порода, дай Бог! Пусть пацан у меня побудет, потом домой явится, поговорите.
- У меня все равно целый день съемки. Я, возможно, к вам заеду, тем более, обещаем всё время и откладываем.
- Буду ждать. И всё-таки, Вадик – вылитый дед. Как тебе это удалось? Ума не приложу. Наверное, правы индусы. Карма – вещь великая. Ладно, Ксюш, не волнуйся.
- До свидания, - женщина выключила мобильный телефон, положила его на пассажирское сиденье и с тоской посмотрела на мелькающие впереди красным габариты серебристого «Бентли».
Реальность обступила со всех сторон, наполняя мир красками, звуками, запахами; всем тем, что привычно и большей частью не заметно. Ксения потрясла головой, отгоняя непрошеные видения. Как не вовремя всё случилось. Вновь память, как старательная пряха, принялась ткать плотно прошлого, заставляя вину колоть острой иголкой. Стараясь унять дрожь в конечностях, телеведущая сосредоточилась на дороге, где началось движение. Хватит! Пора думать о делах насущных и работе.
Поворот двенадцатый
Буду рада, если вспомнишь,
Если скажешь правду жестче,
Все, как надо. Между прочим,
Станет легче. Станет проще.
Город жаждет листопада-
Башни, шпили, пирамиды...
О любви сейчас не надо!
Мы и так с тобою квиты...
Коридоры телецентра «Останкино» всегда напоминали Ксении змеиный клубок. Переходы вились, скрещивались и опять расступались. Не поймешь, где начало, середина и конец; где раскрытая пасть, а где – хвост. Заплутать в бесконечных лабиринтах подземных этажей различных павильонов было проще простого. Старожилы травили байки новичкам о том, как можно блуждать здесь сутками, так и не наткнувшись на проходящего мимо сотрудника.
Хорошо, что журналистский характер не позволил Ксении отмахиваться от досужих разговоров, запоминать и отличать правду от вымыслов. Осенью девяносто третьего знания путей-выходов из телецентра, ставшего местом боевых действий, еще как пригодились ей, мужу и их другу Борису Кляйну - в ту пору бывшего одним из режиссеров новой молодежной линейки передач, даже не помышлявшего о карьере продюсера.
Пролетело время, ничего не скажешь. Теперь уже Борька восседает в кабинете под самой крышей, давно отрезал модный панковский «хаер», ходит исключительно в костюмах «Прада», забыв о джинсах-варенках. А когда-то чудил вместе с Андрюшей Метлицким – закадычным дружком по ВГИКу, мечтал о глобальных переменах в стране и на телевидении в частности. А кто тогда не мечтал? Да вот Борины мечты стали явью случайным образом. Оказался рыжий везунчик в нужное время в нужном месте, а сын известного смутьяна Метлицкого так и остался телевизионным режиссером, ставящим передачи своей жене.
Иногда Ксении становилось страшно от осознания: она живет под одной крышей с мужчиной, который по сути своей – слепец, хоть и зряч от рождения. Андрей не замечал той невыразимой муки, тех болезненных гримас, которые никак не удавалось скрыть при разговорах о Вадиме Метлицком. Все совместно проведенные годы сын актера не мог отпустить от себя образ отца, постоянно выискивал новые и новые факты биографии, пытался выяснить доподлинно последние дни до трагического ухода, выпытывал знакомых, собирал по кусочкам информацию… И не делал никаких выводов!