* * *
Пространство округлого, «кожаного мешка» — почему-то именно такая ассоциация возникла в голове Адоры, при первом взгляде на этот странный зал — освещалось маленькими, красноватыми пузырьками, разбросанными по всей поверхности «вздыхающих» стен. Многие из её «бывших» братьев и сестёр уже пришли в себя, и теперь озадаченно осматривались по сторонам. Тела их были нагие и грязные, измазанные какой-то липкой, чёрной дрянью, не имеющей, к счастью, никакого запаха. В спёртом воздухе висело тягучее молчание, и слышны были лишь вздохи и постанывания тех несчастных, кто лишился слишком уж многих частей своей плоти — тех, что были искусственными и чужеродными. Кому-то повезло больше, кому-то меньше. У Адоры, например, отсутствовал только большой палец на левой руке. И ещё она подозревала, что «нео-модуля» в её голове тоже больше нет. При этом, ритуальные татуировки культа никуда не делись, и всё так же красовались на своих местах… как и клеймо «отступницы» — Адора нащупала его, задумчиво прикоснувшись ко лбу, во время своих размышлений.
А вот Махди, который до сих пор пребывал в мире снов, выглядел плачевно и жутко — ослепший обрубок, без рук и ног, с дырой в груди, затянутой полупрозрачной плевой, сквозь которую можно было видеть, всё ещё бьющееся, сердце… и часть лёгкого. Женщина знала, что лёгкие Махди тоже были искусственными, как и многие другие части его тела. Но почему они не исчезли, вслед за остальными имплантами? Вернее, дыхательные модули конечно же исчезли, но, по какой-то неведомой причине, или благодаря чьей-то злой шутке, они были заменены на первозданную органику. Почему же тогда его глаза и конечности не были восстановлены тем же способом? Наверное, регенерации подверглись только жизненно важные органы, чтобы «грешник» не умер слишком быстро, и мог сполна насладиться своим новым, изуродованным телом. Никакого другого объяснения ей в голову не приходило.
Адора оттащила Махди к дальней стене, и теперь сидела рядом с ним, вдали от остальных, напряжённо осматривая окружающее пространство, и готовая наброситься на любого, кто посмеет приблизиться. Словно львица, охраняющая свою территорию.
Впрочем, никому из «детей» не было в тот момент никакого дела: ни до неё, ни до её возлюбленного «обрубка». Все они были погружены в свои собственные, тревожные думы. Даже Рами никого и ни к чему больше не призывал. Он раскачивался на полу, обхватив голову руками, и пускал сопливые пузыри, что-то бормоча себе под нос.
Единственным человеком, выделяющимся из общей массы, был Исин. Сперва он рассматривал чёрную субстанцию на своей коже, и в какой-то миг даже попробовал её на вкус, а затем начал медленно бродить по залу, изучая поверхность «живых» стен помещения. Его глаза, как и прежде, ничего не выражали, и Адора даже удивилась, вновь увидев эти светящиеся, оранжевые огоньки. Ведь их… «искусственность»… была совершенно очевидна, и тем не менее, они остались на своём месте, как и все остальные части его тела.
- Мэд? - раздался тихий, хриплый возглас, сбоку от Адоры. - Мэд, ты на месте?
- Тише, родной, - она прикоснулась пальцами к губам Махди. - Не стоит сейчас привлекать излишнее внимание к себе.
* * *
Боно тяжело вздохнул, предприняв очередную безуспешную попытку пошевелить конечностями. Он явственно ощущал свою руку, но когда пытался прикоснуться к лицу, натыкался лишь на пустоту. Глазные окуляры тоже никак не хотели активироваться, как он ни старался. Похоже, что дело было дрянь, и то наваждение, о разрушающихся глазах и конечностях, оказалось вовсе не наваждением.
- Мэд? Мэд, ты на месте?
«Нео-модуль» не ответил. Вместо этого, Боно ощутил чьи-то пальцы на своих губах:
- Тише, родной. Не стоит сейчас привлекать излишнее внимание к себе.
- Адора?
- Да, Махди. Да, родной. Всё в порядке. Но, пожалуйста, тише.
- Какой я тебе, на хер, Махди?!… Мэд, очнись! Мэд?!