— Все твои умозаключения шиты белыми нитками! — запальчиво возразила я.
— Смотри, какой ты стала боевой. Молодцы Боги, постарались на славу, — смеясь, Нортон попытался увернуться от моих кулаков. — Спокойно, спокойно, мы можем привлечь ненужное внимание. У меня есть ещё один, убойный аргумент.
— Да? И какой же?
— Точнее не совсем у меня, а у одного специалиста по нейрогенетике.
— Специалиста по нейрогенетике? — опешила я.
— Ага, у твоего бывшего шефа. Мы направимся к нему сразу после Марка.
— Зачем?! — сердито потребовала я объяснений.
— Чтобы ты мне наконец-то поверила.
— Но это может быть опасно!
Сол покачал головой, отметая все возражения. Не разговаривая, мы дошли до владений Ареса, и Сол передал записку часовому, охранявшему ворота, с просьбой отдать ее как можно быстрее Марку Ветрову. После этого мы повернули обратно, и пошли по направлению к Центральной площади. У входа в квартиру моего босса Сол выудил из-под своего балахона пистолет, когда-то принадлежавший Марку Ветрову, и постучал в дверь. Дверь открылась, и на пороге появился заспанный нейрогенетик, кутающийся в халат. Шеф отреагировал на угрозу оружием, как и полагается любому нормальному человеку: он испугался и попятился назад, пропуская нас в свою квартиру. Сол закрыл входную дверь, усадил профессора в кресло и вежливо осведомился, где профессор держит Ключ.
— В черном портфеле в прихожей, — ответило начальство, испуганно таращась на странную парочку, заявившуюся к нему домой среди ночи.
— Поверю вам на слово, — улыбнулся Нортон, и, стащив с головы свой рыжий парик, представился.
— Я — Сол Нортон, ваш бывший пациент, а это…
— Мэй? — неуверенно спросил шеф.
— Мэй Линд — ваша бывшая подчиненная, — подтвердил Сол.
— Но что вам нужно от меня? — воскликнул профессор.
— Я хочу, чтобы вы показали Мэй один снимок.
— Какой снимок? — спросил шеф таким тоном, что сразу стало понятно: он прекрасно знает о каком снимке идет речь.
— Около четырех лет назад вы просканировали мои мозги вопреки категоричному приказу не проводить никаких исследований по поводу моей удивительной болезни. Но вы — врач и ученый, и вы не могли поступить иначе. С тех пор этот снимок не дает вам покоя…
— Откуда вы знаете? — поразился шеф.
— Я умею читать мысли, — нагло заявил Нортон. — Пожалуйста, поделитесь своими сомнениями с вашей коллегой, присутствующей здесь.
Я не удержалась и прыснула, за что получила нагоняй в виде грозного взгляда Прометея.
— Ну, хорошо, — после минутного колебания согласился профессор. — В конце концов, бояться чего-либо в моем возрасте стыдно.
— Верно, — поддакнул Нортон, а я промолчала, потому что, не понимала, о чем толкуют эти двое.
Старик, кряхтя, выбрался из кресла и вышел из комнаты.
— Сейчас он вызовет полицию, — прошипела я.
— Не вызовет, — беспечно отмахнулся Нортон. — Ты же слышала, что он сказал: бояться — стыдно. Советую и тебе следовать этому правилу.
Скоро появился мой начальник, держа в руке мини-проектор. Шеф повозился с кнопками, и прибор показал голову Сола в натуральную величину.
— Уберем волосы, — бормотал ученый, продолжая свои манипуляции с прибором: — Уберем кожный покров, окрасим новые клетки красным и кластеризуем их, уберем лишние и равномерно распределенные клетки, расширим линии и увеличим картинку. Готово.
Мы смотрели на увеличенное изображение черепа, покрытое густой сеткой тонких красных линий. Я честно попыталась понять, что же именно хочет продемонстрировать нам профессор, но быстро сдалась:
— Что это такое?
— Эти линии — проникающие раны в его черепе. На момент снимка эти раны заживали, поэтому мне и удалось их обнаружить.
— Проникающие раны? — поразилась я. — Но они очень тонкие.
— В действительности еще тоньше, — вставил Сол. — Ведь профессор расширил линии, чтобы мы могли их разглядеть. Какой инструмент мог оставить такие раны?
— Я не знаю, — тихо ответил старик: — Я, ведущий нейрогенетик страны, не знаю, каким образом сделано это, и как вы остались после этого в живых.
— Но вы знаете, зачем это было сделано?
— Я долго исследовал этот снимок и сравнивал его со снимками других людей. Вам сделали хирургическую операцию на головном мозге.
— И какая была цель у этой операции?
— Не знаю, — развел руками мой шеф — Я знаю лишь то, что в ваших мозгах основательно покопались…