— Вы убьете меня?
— Нет. Мы выполним свое обещание, данное Солу и отправим тебя и одного из твоих сыновей на Землю.
— На Землю, — медленно повторила я. — Значит мы сейчас — не на Земле. А где же тогда?
— На одной из экзопланет.
— На одной из экзопланет? — нервно рассмеялась я. — Это невозможно. Я вам не верю.
— Твое право…
Помолчав я спросила:
— А что же стало с Землей?
— Ровным счетом ничего. Земля по прежнему существует и на ней по прежнему живут люди.
— А как же Катастрофа и Спаситель?
— Мы думали, что Сол Нортон тебе все разъяснил, но если до тебя медленно доходит, то я готов повторить: никакой Катастрофы не было. Лучевая война — обман, история Спасителя и спасения — обман, а сам Спаситель — один из нас.
— Один из вас? — вскричала я. — Но кто вы такие? Только не говорите, что вы — Боги.
— В некотором роде мы — Боги. Мы — Иные. Иная раса, обладающая Шестым Чувством. 200 лет назад мы отобрали наиболее интересных для нас представителей твоего племени и поселили их здесь.
— Наиболее интересных для нас представителей? — дрожащим шепотом переспросила я. Господи, я сплю и вижу кошмары.
— Это не кошмар и не ви-игра. Видишь, я знаю, о чем ты думаешь…
Последующие слова своего собеседника я уже не слышала: он исчез и передо мной снова появилась акварель с подтеками, за которой скрывалось нечто чужое, незнакомое, вызывающее тоску и страх. Постепенно наваждение улетучилось и я вновь оказалась в папином доме напротив существа в черном, называющего себя Богом.
Потребовались титанические усилия, чтобы, переборов дурноту, вызванную ужасным видением, заставить себя задать Вопрос. Вопрос, ответ на который я больше всего на свете боялась услышать:
— Зачем вы привезли сюда людей?
— Чтобы ставить на вас опыты. Демократический остров — не более, чем лаборатория, а вы — не более, чем подопытные. Держать вас в клетках — значит превратить вас в homo brutus, животных, поэтому мы построили для вас оптимальную среду обитания.
— Лаборатория, среда обитания? Это невозможно! Вы просто сумасшедший!
— Первые поселенцы, — бесстрастно продолжал мой мучитель, — не помнили, как они попали на остров, до прибытия на остров они и слыхом не слыхивали о саудовском принце Мухаммеде, и плюс ко всему никто из них не решался назвать географическое местоположение Женского Архипелага. Они были настолько обескуражены такой массовой и селективной амнезией, что все последующие события как то Катастрофа и бунт исламистов, прошли мимо них почти что незамеченными. Второе поколение, воспитанное нами, было гораздо более активным, ну а третье поколение выросло уже на вымышленных повествованиях о Катастрофе и о героических подвигах их дедов, возглавляемых Спасителем.
Ангел замолчал, а я начала вести упорную борьбу сама с собой. Я знала, что Ангел говорит правду, но не могла эту правду принять. Вконец обессилев, я спросила, глотая слезы:
— Значит моя жизнь, жизнь моего отца и всех остальных — фальшивка, бессмыслица?
— Что касается тебя, то ты — одна из немногих, коим открылся истинный смысл их бытия.
— Вы издеваетесь надо мной.
— Что касается других… Мудрецы одного из ваших народов, называвшего себя «народом Книги», зачастую были мудры не по-людски. Они говорили что любой человека — это целый уникальный мир. Твой отец по-настоящему любил, по-настоящему страдал, по-настоящему отдавался работе. Он был причастен к открытиям, о которых и мечтать не могут его собратья-ученые-земляне. Его собственный, внутренний мир был настоящим и даже нам неизвестно, какой из миров важнее.
— Неужели вы пытаетесь меня утешить? — вяло удивилась я.
— Нет. Я даю лишь понять, что Богам тоже не чужды размышления о смысле жизни…
— Смерть моего отца была частью эксперимента… В чем была цель этого эксперимента? Или моему человеческому умишке не дано проникнуться Божественными замыслами?
— Попытаюсь объяснить как можно проще, — любезно ответил Ангел. — Начнем, пожалуй, с Сола.
— С кого же еще, — пробормотала я.
— Сол, как и было указано в дневнике — результат многолетнего исследования о генетической природе Шестого Чувства. Это исследование тогда еще не закончилось, потому что способности Сола были сравнимы с Шестым чувством так же как слух на 90 процентов глухого человека сравним с музыкальным слухом. Наш гипотетический глухой должен сильно напрячься, концентрируясь исключительно на звуках. Возможно он что-нибудь да услышит, но никогда не будет уверен, что это — не игра его воображения. Прежде чем продолжить экспериментировать с Нортоном, мы решили понаблюдать за ним в окружении ему подобных. Поначалу нас забавляли его попытки задеть Ангелов, а потом мы с удивлением обнаружили, что в результате его деятельности подопытный материал стал гораздо качественнее…