Все. Ура! Вали, ребята! Вперёд! (Один за другим выбираются из кабины вездехода.)
Картина четвёртая
В «Карточном домике». На первом этаже видна большая кухня с плитой и холодильниками, рядом с ней — зал кафетерия. В стене, разделяющей их, — дверь и узкое раздаточное окно.
На втором этаже виден коридор, в который выходят двери лабораторий. На полу кафетерия — двое. Один лежит ничком, другой сидит, привалившись к стене, смотрит перед собой неподвижным взглядом. Оба без сознания.
Появляется человек в комбинезоне и унтах. Он равнодушно оглядывает лежащих, затем достаёт из нагрудного кармана тяжёлый пистолет (ракетницу), гасит свет в кафетерии и выходит. Появляется на втором этаже, проходит по нему, не выпуская пистолета из рук, и исчезает.
Освещённой остаётся только кухня.
Немного погодя задняя дверь её, ведущая на улицу, распахивается, и один за другим появляются облепленные снегом ребята.
Стеша (жмурясь на свет). Здравствуйте! Можно войти?
Димон (проходит через кухню, толкает дверь в кафетерий, но она не поддаётся). Заперто.
Лавруша (идёт за ним и просовывает голову в щель раздаточного окна). Есть кто-нибудь?
Димон. Куда же все подевались?
Лавруша. Поужинали, наверно, и разошлись. В санаториях рано ужином кормят.
Димон. С чего ты взял, что это санаторий?
Лавруша. Ну, дом отдыха. Стоит себе посреди леса, а мы и не слыхали о нём. На первом этаже столовая, наверху спальни, библиотека, телевизор. Может, даже кинозал есть. Дом-то огромный, видал?
Стеша (она тем временем усадила Килю, стащила валенок, снимает носки). Ещё один? Сколько же их у тебя?
Киля. Не помню. Сколько было, я все надел.
Стеша (осматривает лодыжку). Ничего страшного. Сейчас перетянем… (Начинает бинтовать.)
Киля. Ой!
Стеша. Димон, помоги. Надо потуже, а он пищит.
Димон. Чуть что — сразу Димон, да? Самый жестокий, самый безжалостный.
Стеша. А вот и нет. Просто у тебя характер есть. Самый твердохарактерный.
Димон. То-то Киля на меня смотрит, как кролик на удава. А ну отвернись! (Бинтует ему ногу, затем надевает валенок.) Гоп!
Киля (изумлённо). А я и не почувствовал ничего.
Димон. Сидя, конечно, не почувствуешь. Ты наступить на неё попробуй.
Киля (встаёт и, прихрамывая, прохаживается взад-вперёд). Порядок. Теперь я хоть до Ночлегова дойду. Вот только… (Останавливается у большого холодильника, заглядывает в него и достаёт бутерброд.)
Стеша. Киля, не смей! Как тебе не стыдно.
Киля. А что такое? (Откусывает.)
Стеша. Немедленно положи назад. И не смей ничего брать без разрешения в чужом доме.
Киля (жуёт). А если я уже откусил?
Стеша. Всё равно.
Киля. У меня целый рубль есть. Я могу заплатить. Вот.
Стеша (менее уверенно). Но это же некрасиво.
Лавруша. А правда, ребята. От холода спаслись, не погибать же теперь от голода. У меня, например, тоже есть полтинник.
Димон. Быка жареного — не знаю, а овечку бы я сейчас запросто умял.
Стеша ещё секунду колеблется, потом машет рукой. Ребята кидаются к холодильнику, достают всякую снедь. Начинается пир. Деньги, какие у кого были, аккуратно складываются кучкой на виду.
Димон. Нет, вы только представьте себе, что бы с нами было, если б не Киля.
Лавруша. Что было бы? Дома уже сидели бы.
Димон. Вот именно. Никаких приключений. Тихо-мирно доплелись до своих Зипунов, и что? Стеша бы сейчас с выражением читала в клубе: «Выхожу один я на дорогу», а бабка Агафья опять рыдала на строчке «но не тем холодным сном могилы».
Стеша. Ты опять! (Замахивается на него булочкой.)
Димон. Нет, нет, драться нечестно. Лавруша кормил бы своего хомяка и мечтал бы, мечтал…
Лавруша. О чём?
Димон. Ну, не знаю. О слонёнке. Об удавчике. О домашнем зверинце. Я хочу сказать, что всё было бы как в прошлом году и в позапрошлом…
Стеша. Разве в прошлом плохо было?
Димон. Подожди. Представьте себе, что тот же Киля, которого мы волочим по снежной пустыне, не глядит зорко по сторонам, а только плачет, стонет и охает. Что получится? Мы проходим мимо волшебной тракторной колеи и пропадаем в дикой чаще.