Судья тоже оценила Лема по достоинству, стоило ему показаться в дверях зала, при таких данных недостатки воспитания вполне простительны, тем более он молод и все еще впереди. Сегодня процесс получался особенно многолюдным, им назначено после обеда. Мария ошиблась, ее бывшая домработница, проработавшая у нее много лет, ни ущемленная в зарплате или отношении, находилась прямо здесь, на другой лавке, по левую сторону от прохода между ними. Давно канули в небытие здравые мысли Алены, что связываться с Марией себе дороже. Пожив с определенным уровнем дохода, она тянула с переездом в худшие условия и экономией буквально на всем, до последнего и теперь оказалась на мели. Она готова на что угодно, чтобы вырваться из отчего дома, где над ней издевались и насмехались ежедневно требуя, чтобы она обслуживала семейство за проживание, если больше ничего не умеет. Алена устроилась кассиршей в маленький магазин самообслуживания, откладывать на курсы по домоводству у нее не получалось, крохотные суммы, достающиеся ей каждую неделю, утекали сквозь пальцы, словно вода. Девушка затребовала половину суммы за показания до своего выступления, но сбежать не подумала, оставшаяся половина, которую она вполне могла не получить, была достаточной мотивацией. В подписке с обязательством говорить правду расписалась не дрогнув.
- Он напал на почтальона, - смотря строго на судью, опасаясь случайно задеть взглядом Марию, ровным и напряжённым тоном рассказывала Алена. – Лем не был с ним заранее знаком, они не находились в неприязненных отношениях, Лем выскочил из дома и бросился на него.
Ее выступление выглядело гораздо более сильным, чем получилось у Василия. Алена не распылялась, расставляла нужные акценты, звучала даже драматично. С ее слов выходило, что она присутствовала при смертоубийстве прямо на зеленом газоне перед домом Марии. Потом за нее взялся Виктор.
- Скажите вы следили за питанием подопечного Лема в отсуствии его опекунши? – вкрадчиво и издалека начал он.
Алена вскинула голову, выдвинув вперед подбородок, она обещала дать показания, но не врать и не изворачиваться. Ей не страшно.
- По поручению постоянного опекуна Лема, я добавляла в его еду пищевую добавку с витаминами. Я внимательно прочитала состав на упаковке, там не было указано ничего вредного. Думала Василий так о нем заботится, мне показалось трогательным, и я согласилась, - ноздри Алены подрагивали от гнева, она надеялась подгадить бывшему любовнику, подставившему и бросившему ее ужасно подлым образом.
- Благодарю вас, прошу суд учесть следующие документы, - немедленно отстал от нее Виктор, ему сдались с потрохами, и вытряхивать ее грязное белье стало ненужным. – Из них становится очевидным, что подопечный Лем оказался отравлен добавками и не мог себя должным образом контролировать. В настоящее время добавка внесена в реестр запрещенных к распространению.
Алена не стала дожидаться конца, ее не задерживали, и она выбралась на улицу, постояла и медленно поплелась на подземную остановку общественного транспорта. Вторая часть обещанных денег ей так и не пришла.
Из коридора позвали почтальона, он принарядился совсем как на встречу с Марией и прошагал к трибуне почти по-военному печатая шаг. Почтальон громогласно огласил свои личные данные. Многократно проинструктированный Виктором, на остальные вопросы отказался отвечать, ссылаясь на личную неприкосновенность и повторяя, что вреда ему не причинено, он о происшествии не заявлял. Пришлось отпустить его с миром. Версия об агрессии Лема разваливалась на глазах.
Заинтересованная парнем судья, потащила Лема на трибуну, показания можно с него снять, когда представился случай, чтобы потом не возвращаться. С точки зрения судьи, гражданское дело очевидное, и разлучать Лема с его опекуншей не имеет смысла. Достаточно на него посмотреть, когда человек благополучен, и с ним хорошо обращаются, заметно издалека. Судья повидала группу «В» на своем веку, они вообще не умеют врать, и выдают своих опекунов каждым жестом, поведением, настроением.