- Я это надевать не буду, - отказался Лем, побросав неугодную одежку обратно рядом с упаковкой.
Они уставились друг на друга, отстраненный, скрывающий глубокое презрение за профессиональными повадками телохранитель, и упертый парень, по общему мнению, предназначенный для постели. Драться Лему нельзя, а защищаться можно. Телохранителю ничего не стоит его избить или снова вырубить транквилизатором, но он попортит товарный вид, нанимательница не отличается терпением и покладистым нравом. Если повар вздумает подать ей помятый персик, она фрукт ему по лицу размажет и в волосы вотрет. Страшно представить, что она сделает за порченную секс-игрушку. Охранник вышел за дверь, связался с руководством, мерзко ухмыляясь, вернулся к Лему, подобрал отвергнутые шмотки, обрывки пакета и вышел. Парня решили поучить одиночеством и голодом. Лему интересно входит ли сегодняшний день в те три, что они должны прожить в разлуке. Приходит к неутешительно выводу, что, скорее всего, не считается. Глубоко вздыхает и снова укалдывается на матрас. Ему голодно; не хватает, чем прикрыться; он не может потушить в комнате свет; почти неслышно, но постоянно журчит вода, Лем умудряется заснуть, его способности ко сну впечатляют. Нужно значительно больше трех дней, чтобы ее пошатнуть.
Виктория надеется владеть им не меньше двух-трех лет, пока совсем не утратит новизну и не истаскает значительную часть красоты под ее властью. Золотой деве тосклива и скучна ее пресыщенность. В мире не существует ничего ценного, кроме ее брата Константина, но его она воспринимает частью себя, как руку или ногу, или свое идеальное фарфоровое личико, сопровождающее ее повсюду, выглядывающее на нее из каждой отражающей поверхности, запечатленное на тысячи тысяч фотографий, хранящихся в ее смартфоне и на страницах социальных сетей.
Ни о каких трех днях речи не шло. Виктории не нравится, что она лишена права владеть Лемом не скрываясь. Путем многочисленных приемов, строгих ограничений в еде и косметических ухищрений, она выглядит младше Марии, мимикрирует под едва оперившуюся девочку, но на самом деле она старше на три года. Скоро совсем перестанет быть лоли, придется поддерживать другой образ. Многие его части предусмотрительная Виктория отрабатывала уже сейчас, и полностью перейдет к новому стилю после тридцати. Вполне справедливо, ее бесило положение Марии в обществе. Она намного богаче, за ней стоит огромная корпорация, ее защищает и обеспечивает миллиардное состояние. К ее огромному сожалению, Виктория слишком умна, чтобы не задаваться вопросом: кто она без денег, доставшихся от предков? С горем пополам, она могла выслушать этот вопрос сама от себя, передергиваясь и вздергивая носик, отказываясь отвечать. Вынести его извне она не способна, один намек на оспаривание ее положения, вызывал у нее такой приступ внутренней истерии и злости, что она переставала соблюдать правила приличия, даже пренебрегала собственной безопасностью, совершала преступления.
Поэтому послезавтра они с братом улетают на частном самолете в одну маленькую до сих пор развивающуюся страну, без права выдачи на их родину, и берут с собой самые новые интересные и нужные вещи, включая двух нижних парней из особо желанной группы «В». Константин тоже предвкушал поездку, у них в той стране обширное, богатое поместье, окруженное гектарами частной земли, они пережидали там некоторое время назад сложный период во вступлении в наследство по совершеннолетию. Ее брат словно не нуждался в постоянных нижних. В развивающихся странах легко получить запретное. Константин скупал по сходной цене окрестных девственниц, обязательно направляя их к проверенному врачу и убеждаясь в нетронутости. Оставлял их себе ровно на одну ночь, ни в чем себе не отказывая и пробуя все доступные отверстия. Положение осложнялось, что Константин предпочитал оформившихся девушек, дети его не привлекали. При таких раскладах девственницы быстро кончались, но они отсутствовали в поместье пять лет, однозначно новые наросли и созрели.
Виктория смотрела в будущее с оптимизмом, и собиралась вернуться на родину, когда удовольствие владеть Лемом истощит себя. Она сильно сомневалась, что интерес к судьбе нижних продлится сколько-нибудь долго, с них не спросят, а если поинтересуются, все равно предъявить будет нечего. Как бы там ни было, ей не терпелось поиграть с Лемом немедленно, и его противление самому простому пожеланию разочаровало, заставляло поджимать губы. На самом деле, Виктория собиралась доказать на примере Лема, что она гораздо лучше Марии и проволочки ее огорчали. Ничего, она подождет до следующего вечера и поучит наглеца.