Выполнить распоряжение Марии не есть ничего подозрительного, пока он отдельно от нее, оказалось неожиданно легко, ведь ничего из еды Лему вовсе не предлагали. Вода переполняла желудок, но не насыщала, Лем давно не страдал от голода, невольно вспоминалось житье у дяди, особенно поздней зимой. Заготовленные припасы к тому времени значительно уменьшались, и их начинали экономить, считалось по умолчанию, что Лем в зимний период совершенно бесполезный, почти не работает. Тем не менее, каждый день Лем кормил скотину, чистил сараи, рубил дрова и участвовал в растопке печи поутру, потом подкладывала уже сама хозяйка Василия. Зимний холод вытягивал дополнительные силы, и они требовали восполнения. По-настоящему голодно становилось ночью, Лем подолгу лежал без сна в маленькой комнатенке рядом с сенями, укрытый старым, пахнущим овечьей шерстью, тяжелым полушубком и слушал скулеж вьюги за окном. В районе живота подгрызало сосущее ощущение от недоедания. Внутри тоже скулило, будто Лем еще совсем маленький и не может сдержать слезы, как настоящий мужик. Мария не бросит его, не забудет, скоро голодное время снова закончится, навсегда.
К вечеру пришел тот же охранник, швырнул прежнюю стыдную одежду. Лем на незначительные лоскутки даже не посмотрел, и его повели как есть. Зря Виктория собиралась наказать его наготой, простой, деревенский парень находил голое тело естественным проявлением природы, другое дело рядиться в странное, будто клоун. От постоянного верчения на неудобном матрасе, волосы его спутались в огромный колтун и торчали в разные стороны. Лем умывался доступной водой, но дополнительно прихорашиваться не собирался, ведут его явно не к Марии.
Виктория встретила его в огромном подвальном зале, оборудованном пыточными инструментами по высшему разряду. Она во всеоружии, наряд продуман до последнего стежка: шелковые кружева и кожа; жесткий корсет; высокие остроносые сапоги на тонких шпильках, черные кожаные шорты, визуально удлиняющие ноги. Корсет по верхнему краю оторочен кружевом, на голове, волосы поддерживает кружевная повязка, еще ажурные митенки на руках. Образ выгодно подчеркивал умелый макияж. Виктория умела выстраивать идеальные картинки. Она показалась Лему совсем не настоящей, особенно взгляд, зрачок еще влажно блестит, но он уже остановился, как у свежей и окончательно уснувшей рыбы. Потом он ее узнал и обрадовался, наверное, Мария неподалеку, нашла способ им встретиться раньше. Парень зашарил взглядом по сторонам, окончательно утратив интерес к малознакомой верхней. Наткнулся на Константина, развалившегося в глубоком кресле, широко раскинувшего ноги по сторонам, и цедящего виски из широкого хайбола. Кресло, установленное напротив него, более легкое и вычурное, на выгнутых ножках пустовало, рядом с ним сидел на коленях молодой парень, выряженный в ошейник и маленький передник, едва прикрывающий достоинство. Именно такой эффект ожидал Лем от серебристой жилетки и трусов, что достались ему, потому отказался. Марии нигде не было, Лем разочаровался и поскучнел.
- Ты непослушный щенок, - открыла пухлые губки и сообщила Виктория, недовольным, капризным тоном.
Неудачно, получалось пока она не говорит и не двигается, в стазисе красивая картинка поражала воображение, стоило шевельнуться, сменить ракурс, заговорить впечатление мигом терялось и возвратить его не получалось, как ни старайся. Лем на нее вообще не отреагировал, потом она махнула рукой, свистнул стек и пришлось ее отслеживать, как потенциально опасную.
- Придется мне взяться за твое воспитание, - продолжала Виктория, направляясь прямо к нему, по дороге подбирая с щедро накрытого разнообразными блюдами стола тяжелый кожаный ошейник с прикрепленной к нему металлической цепочкой.
Лем попятился от нее, но недостаточно быстро, золотая девица, застрявшая в подростковом возрасте, когда она для всех была прекрасной принцессой, слово которой закон, настигла его. Парень не желал, чтобы она надевала на него ошейник, отодвинул от себя ее руки.
- Ай, мне больно, - соврала Виктория, прекрасно знающая как правильно манипулировать наивными парнями вроде Лема.
Добилась своего, Лем замер, опасаясь повредить хрупкой девице, Виктории пришлось постараться, она ниже него на голову, но она смогла застегнуть на его шее грубый, толстый ремень. Удовлетворенно хмыкнула, непонятно кому кивнула и намотала цепочку себе не запястье в несколько оборотов. Она рано праздновала победу, потянула Лема за собой, но он не сдвинулся с места, встал как вкопанный, еще дополнительно ногами уперся. Виктория вспыхнула, разозлилась, не видела ли она его несколько недель назад смирно сидящим у ног другой, ее он слушался по первому жесту.