Лем воспринял комнату, где будет жить, без особого энтузиазма, скорее с сытым пофигизмом. Не стал осматривать, подвинулся поближе к кровати. Вечер выдался тяжелым, столько произошло, теперь он наелся и не прочь поспать. Строгая Мария вовсе не намеревалась позволять ему так легко завалиться на чистое.
- Сначала надо вымыться, - на корню пресекла она намеренья парня побыстрее развалиться на кровати.
Морщась, нога за ногу, парень поплелся в сторону ванной. Она скромнее той, что прилегает к главной спальне, занятой хозяйкой дома. Впрочем, имеется все необходимое: унитаз, раковина и душ. Смирившись со своей участью, тем более Мария держала слово и ничего плохого не делала, Лем принялся раздеваться. Он уступчивый по характеру, с ним нетрудно договориться, буксует, когда страшно или заранее предвидит боль и дурное обращение. Он не обладает стеснительностью, подслушав за сестрой, что одеваться надо без чужих глаз, парень повторял за ней, но насчет раздевания никаких норм не усвоил. Не успела Мария глазом моргнуть, как он снял с себя старенькую, застиранную одежду с синими чернильными клеймами, свидетельствующими о принадлежности реабилитационному центру на изнанке, вместе с трусами. Ему из этого ничего не принадлежало, кроме белья, домашние штаны и майка ушли в прачечную центра, чтобы никогда не вернуться.
Волей-неволей Мария хорошо так посмотрела и смутилась, жаром охватило не только лицо, но и все тело. Выскочила из санузла, будто ужаленная. Внешность представителей группы «В» никогда не подводила, природа им словно компенсировала. Они красивы, и парни, и девушки. Ее временный подопечный подтверждал общее правило. Высокий, отлично сложенный, подтянутый, кубики на животе, длинные ноги, член приличного размера, даже в расслабленном виде. Остальные окрестности запомнились плохо, она уставилась ему прямо туда, куда стоило смотреть в последнюю очередь. Стыдно. Он же совсем мальчишка, ему девятнадцать лет и десять месяцев. Мария предпочла позабыть, что ей самой недавно исполнилось двадцать три, она еще не вышла из возраста, в котором три года разницы кажутся непреодолимой пропастью.
- Мария, - громко призвали ее к ответу, она дернулась от неожиданности, ее снова окатило жаром. – Вода совсем не льется.
Девушка постаралась обрести прежнее спокойствие, сделала несколько дыхательных упражнений: глубокий вдох – медленный выдох. Повторить несколько раз. Добежать до крана, глядя на плиточный пол, перевести глаза на смеситель, плевое дело и справится быстро. Как бы не так. Лем ее вовсе не собирался отпускать от себя. Сначала регулировали воду, парень шипел, что холодная, потом возмущался, что обжигает, жаловался на чувствительный от ожога бок. Преувеличивал, наверняка, псевдо-кожа не обеспечивала осязание и перекрывала рану своеобразной плотной пленкой, не проницаемой для воды, температуры и воздействия, понятно, в разумных пределах, она все же не панцирь. Начали разбираться с моющими, Лем сам не выбирал, полностью положившись на мнение Марии. Она читала этикетки, открывала и давала ему понюхать.
Лем быстро и без всякого умысла втянул ее в свое купание. Это его способ установить с ней контакт, через тактильные ощущения и положительный опыт. Ему нужен близкий человек, в центре он не смог никому довериться, посменная работа, краткие визиты в его каморку и откровенное пренебрежение, не позволяли завязать хотя бы подобие дружбы. К сожалению, если Лема надолго изолировать от людей, оставив рядом с ним лишь одного человека, насколько бы он злым не был и как бы с ним не обращался, в итоге парень начнет формировать связь, подстраиваясь под неподходящего, принимая единственно возможный вариант и разорвать ее не так уж просто. Поэтому они находились под опекой с самых малых лет, за них отвечали головой и передача опеки строго фиксировалась. В частности, будь Мария обычной, пусть состоятельной женщиной, парня домой она бы не заполучила.
Наглый подопечный пристроил девушку к делу, поручив ей потереть ему спину и вообще всю заднюю часть заодно. У него рука из-за ожога не поднимается. Сомнительно, к тому же есть вторая, но Мария предпочла не замечать вранья, шитого белыми нитками. Она вполне здоровая, интересующаяся противоположным полом девушка и, в принципе, была совсем не против, тем более переднюю часть Лем героически взял на себя. Лохматый он, волосы слишком длинные, пряди касаются первых позвонков на шее и срезаны неровно, дома его что ли стригли подручными средствами, нечёсаный. Надо завтра его волосами вплотную заняться. Широкие плечи, она в центре заметила, мышцы на спине хорошо прорисованы, что даже большая редкость, чем кубики на животе, худоват и слишком много шрамов. Большинство совсем старые, побелевшие от времени, но есть розовые и пара красных. Мария никогда не видела какие следы остаются на людях от постоянных избиений. Ей шрамы не понравились, заставили поджать губы, но она и предположить не могла, что следы остались от ремня или палки. Никто в здравом уме не станет бить парня из группы «В». Он же для семьи сокровище. Да, надо вырастить, потратить время и средства. Родственники сами кровно заинтересованы, чтобы парень ценил и любил их. Потом он перейдет под опеку к кому-то вроде нее, будет брак и дети. Большие деньги, помощь, протекция, жилье, образование для членов вырастившей семьи. Никто не откажет красивому, ласковому мужу, она бы не стала. В общем, у нее не хватило опыта прийти к правильным умозаключениям, тем более за восемь дней в приюте синяки и мелкие повреждения с него полностью сошли. Но не следует забывать, что Мария никогда никому не доверяла, и зерно сомнения посеяно в ее душу.