Самому Лему оставались жаркие важные сны, прокатавшись на скудной постели до утра, он просыпался в мокром белье и чуть свет бежал застирывать, чтобы никто не узнал. Запрети дядя ему еще и сны, Лем, наверное, скончался бы во цвете лет. А кровь у Лема играла, он молодой, здоровый парень, временами штаны на нем чуть по швам не расползались, так рвалось естество наружу. Полуголодная жизнь дома у дяди, сопровождающаяся тяжелой, непосильной работой и стресс, пережитый в карантине, влияли на его либидо и то мало помогало. Теперь кормили его хорошо, работой не утруждали, рядом строгая, но не жадная на похвалу, если правильно себя вести, Мария. Становилось тяжеловато. Оставалось надеяться, что Мария знает, как быть. Поможет ему. Покажет, сделает правильно. Поэтому Лем старался демонстрировать свои лучшие качества, лип к ней, как щенок, белку приносил, но она подарок не оценила.
Мария всерьез занялась им, включая волосы. Под ошеломительным нападением хороших уходовых средств, шевелюра Лема словно ожила, начала пушиться, пряди разной длины топорщились в разные стороны и с каждой помывкой волос становилось визуально больше. К утру четвертого дня Мария окончательно вычесала из его каштановой копны последние колтуны, они стали послушнее, не так путались и с ними определенно нужно было что-то делать. Поездку парень воспринял с воодушевлением, как приключение, быстро занял переднее пассажирское сиденье, прекрасно понимая, что, скорее всего, его прогонят назад. Мария лишь хмыкнула, велела сесть нормально и показала, где застегивается ремень безопасности. Ехать на переднем сиденье ему понравилось намного больше, лобовое стекло давало прекрасный обзор. Лему нравились просторы, меняющийся пейзаж за окном, быстрая езда. За пределами машины, в городе, стало хуже. Слишком много людей, дискомфортно. Лем старался сохранять приветливый вид и держался поближе к Марии, боясь ее потерять. На него обращали внимание, слишком открытое выражение лица, невозмутимая девушка рядом, дорогущие снитчи над их головами. Богатая дамочка вывела питомца на прогулку.
Про группу «В» среди народа ходили разные скабрёзные шутки и сплетни. Говорили, они хороши в постели, позволяют с собой делать все, что хочет хозяйка, ведут себя, как шлюхи, выполняют любые команды. Отзывались о них с презрением, прилежно повторяя грязь, почерпнутую из уст в уста и из сети. И никто из них, непрошенных осуждальщиков, не прочь бы был попробовать приказать Лему или приласкать его, не сильно обращая внимание на его желание. Воспользоваться красивым безотказным парнем, не взяв на себя никакой ответственности. Люди злые, жадные, жестокие существа. Но не все.
Рядом с Марией парню ничего не угрожало, она неприкосновенна, и он заодно. Связываться с ней себе дороже, не расплатишься, не открестишься, не сбежишь. К ней даже правоохранители на вызов в первую очередь ринутся, позабыв про другие сигналы, она относится к социальному классу, чьи проблемы в приоритете.
К хорошему барбершопу прилагалось отменное обслуживание. Лем довольно спокойно согласился сесть в кресло. Позволил повязать на себя накидку, поддеть под ее горловину одноразовую салфетку-ленточку, уже менее охотно. Мужчину с острыми ножницами он к себе подпускать отказался, уклонялся и уворачивался, не давал приблизиться к голове.
- Эй, Лем, успокойся, - почти сразу вмешалась Мария, подходя к нему ближе и с трудом заставив посмотреть себе в глаза. – Волосы тебе пострижет, видишь торчат, концы неровные. Я рядом, ничего плохого не будет.
- Не надо, сама постриги, - не сдавался парень, продолжая присматривать за вооруженным парикмахером краем глаза.
- Я не умею, - привела довод Мария.
- Что уметь то? Бери и остригай покороче, - выдал готовый рецепт Лем, примерно так с ним поступали с малых лет, специальные заведения с целью стрижки он не посещал.
- Как так остригай? Ты же не баран, - вздохнула и обхватила его щеки ладонями, заставляя смотреть только на себя, раздумывая. – Потерпи, я тебя мороженным угощу, на верхнем этаже есть хорошая кофейня, там его сами готовят.