- Значит хочешь жить со мной? – мягко вклинилась девушка в скучные перечисления несуществующих достоинств дяди.
Лем отчего-то покраснел, умолк и опустил глаза. Девушка потянулась к нему, передвинулась поближе, они сидели на диване и взяла его за руку, медленно поглаживая пальцы.
- Ты не звала, бок зажил, - тихо напомнил Лем, произнеся вслух очевидные вещи и, несмотря на правдивость, в них слышится упрек.
- Я сейчас зову, - мотнула головой девушка, словно отметая его аргумент в сторону и не отрывая от него взгляда, стоит ему поднять голову, и они встретятся глазами. – Живи со мной, Лем. Позволь мне стать твоим постоянным опекуном. Я позабочусь о тебе.
Ей просить не надо, у Лема нет права голоса, его спросят при окончательном оформлении документов, но его согласие имеет декоративный характер. Тем не менее, Марии очень важно получить его добровольно, убедиться в том, что действует правильно. Лем шумно сглотнул, ему почудилось он совершает своего рода предательство по отношению к дяде. Он формирует ненормально крепкие связи с ответственными за него людьми, и не понимает, что такое же «предательство» совершает большинство повзрослевших детей, отделяясь от родителей. Оставшееся меньшинство проживает тусклую и несчастную жизнь. Решившись, он поднимает лицо и долго-долго смотрит в глаза Марии.
- Да, - соглашается и сердце начинает колотиться, биться об ребра изнутри, сильное, молодое, исправное, гонит кровь по жилам скорее, и, кажется, будто по телу вместе с ней распространяется жар.
Девушка улыбается, приподнимает уголки губ и прямо этим улыбающимся ртом целует его, пробираясь язычком вглубь, лаская и заигрывая. Лем послушно следует в поцелуе, куда поведут. Он не умеет и подчиняется. Мария сидит от него слишком далеко, и парень подается вперед, обхватывает ее руками, жмет к себе. Ничто не сравнится с мягкой женской грудью, упруго толкнувшей его в грудную клетку, когда тела соприкоснулись. Лем теряет последние молекулы кислорода, забывает напрочь про рефлекторное непроизвольное дыхание. Мария фыркает и целует его еще раз.
- Теперь отпусти, - не повышая голоса, строго велит она.
Его руки послушно разжимаются, спустя несколько секунд ему удается проглотить пару ложек загустевшего воздуха.
Глава 9. Соперник
Больше Василий и Мария не пересекались. Мужчина предпочитал видеться с парнем в отсутствии посторонних. Мария не препятствовала, хотя ей очень хотелось, разве правила часы посещения, не позволяя мешать Лему заниматься с учителем. Василий вроде уяснил и повадился приезжать за час до конца уроков, проводил их на кухне в обществе домработницы Алены. Приходить заранее, вместо опозданий, одобряется. Зорко приглядывающая за всем, что касается Лема, девушка посчитала, что его дядя нацелен плотно поесть на дармовщину. Кормежка Василия впечатляющая, но не самая большая статья расходов. Кормили дядюшку или нет, его начальный энтузиазм быстро пошел по нисходящей. В первую неделю он выбирался из деревни к ним трижды, во вторую два раза, третью вовсе пропустил.
Мария иногда смотрела на их встречи через камеры. Убеждалась в своем верном определении Василия. Сначала ей показалось, что он обращается с парнем слишком снисходительно, но стоило им остаться наедине и в его поведении отчетливо стало проскальзывать откровенное презрение. Мужчина знал о камерах, но постоянно редактировать свое поведение с их учетом получалось далеко не у всякого. Василий много раз попадал в неприятности, не умея сдерживаться в нужные моменты. Так или иначе, записи велись, вырезались из общего цифрового полотна и отправлялись в специально выделенную папку.
После первого поцелуя ничего нового между ними не начало происходить, и Лем беспокоился. Ему казалось, он должен нечто предпринять. Но по-прежнему никак не получалось сообразить, что именно. Первые дни шло нормально, затем начало нарастать. После ужина, реже после завтрака в трусах надувалось и пульсировало, тянуло, даже болело. Давление ткани становилось невыносимым, одежда липла и натирала кожу. Лем прекратил заманивать Марию в душ, она же увидит и станет ругать его. Мастурбировать он не умел, научиться ему не дал прежний опекун, категорически запретив и подкрепив битьем. Перед сном девушка расчёсывала ему волосы и укладывалась поверх его одеяла, сама уходила спать к себе. Лем дожидался, лежал с закрытыми глазами и старался дышать ровнее. Стоило мягко стукнуть двери в спальню Марии, изнывая направлялся в душ, подставлял твердый, торчащий член под струю ледяной воды, содрогаясь он совсем неприятного колотья и холода на очень чувствительном органе. Внизу падало, он расслаблялся, боялся вытирать полотенцем, прошлый опыт подсказывал – опять подскочит, сразу бежал в постель, нужно уснуть прежде, чем снова начнется.