Вскоре Лем стал дерганым, не мог больше сосредоточиться на учебниках, огрызался на учителя, больше угрюмо молчал с дядей, чем разговаривал. Гуляя перед домом, заметил незнакомого мужика, проникающего на их с Марией территорию. Лем его сразу возненавидел. Хотел проследить на следующий день и рассказать Марии, но тот не пришел, настали выходные в понедельник тоже не явился, а вот во вторник и среду ходил два дня подряд. Парень видел его из окна, вернее сине-зеленую кепку издали. Шли уроки, отвлекаться было нельзя, учитель пристально присматривал за ним.
Две с половиной недели продолжалось невидимое противостояние. В один прекрасный день звезды сошлись не в пользу чужака, у него машина сломалась и пришлось нарушить график. Лем перехватил его на середине дорожки, ведущей к парадному входу. Мужик оказался в годах, старше Лема вдвое, он сделал свое черное дело, в чем бы оно не заключалось и продвигался обратно к калитке. Спокойно шел, не скрываясь, словно у себя дома. Парень внутренне вскипел и набросился на него с ходу.
- Чего ты здесь шастаешь, сволочь, - рявкнул взбешенный Лем, хватая постороннего за ворот рубашки, затрещали и начали отлетать в стороны пуговицы.
- Эй, кто вы такой? – заверещал пойманный злоумышленник, пробуя оторвать от себя руку Лема, ничего у него не вышло, силы молодому парню не занимать. – Что вы себе позволяете?
- Кто тебе разрешал, - ярился Лем, хватая мужчину сильнее и уже не за одежду, а за плечо.
Парень строил предложения в форме вопросов, но не наделял их вопросительной интонацией, черпал в них повод злиться с каждой секундой больше. Обычно дружелюбный даже с незнакомыми, теперь на него смотреть было страшно. Он собирался мужчину бить и не скрывал намерений, начинал трепать его потихоньку, как крупный пес проворовавшегося и пойманного пожилого кота. Не бросился лупить с ходу, потому что раньше ему строго настрого запрещали и запрет продолжал действовать, постепенно утопая под волной ярости, заодно глуша последние вспышки разума.
Одной рукой ухватился за грудки, собрав ткань рубашки в кучу. Другой продолжал держать за плечо. Приподнял на цыпочки, окончательно лишая возможности упереться ногами и оказать хоть слабое сопротивление. Таскал и тряс из стороны в сторону. Изначально мужчина казался больше возмущенным, но довольно быстро изменил мнение. Парень выше и шире в плечах, горой мышц, впечатляющей с первого взгляда, однако, не являлся. Учитывая его возраст, попавший в передрягу мужчина его бы не побоялся, в схватке же оказалось, что вчерашний пацан состоит сплошь из натянутых и напрягшихся жил, совершенно необоримых. Они не ровня. С мужчины слетала одна из сандалий и кепка, надетых по летнему времени. Рубашка задралась и окончательно выбилась из-под пояса, открывая мягкий, белый живот, вполне пристойный в его годы. Тщательно зачесанные наверх волосы сбились и растрепались, открывая намечающуюся лысину. Он болтался и сотрясался в воздухе, дезориентированный и унизительно слабый. Короче, свой опрятный и слегка франтоватый вид служащий окончательно утратил.
Из дома вылетела громко кричащая Алена. Подбежала и повисла на руке у Лема, налегла всем весом. Сражаться с женщиной, тем более условно входящей в понятие «свои», Лем оказался вообще не готов. Секундного послабления хватки мужчине хватило, чтобы отчаянно рвануться на свободу и драпануть в сторону ворот, побросав вещи на поле боя. Лем вывернулся от Алены и помчался за неприятелем. Окажись дистанция подлиннее, парень непременно успел бы поймать нарушителя снова, но удача оказалась не на его стороне. Мужчина выкатился за калитку, оставив дверцу распахнутой и пробежал еще метров сто, пока не сообразил, что за ним не бегут.
Одно дело нарушить давний, размытый совет не вступать в драки и совсем другое проигнорировать Марию, которая запрещала выходить за пределы участка. Лему оставалось буравить врага взглядом и метаться вдоль невидимой линии, не пускающей его наружу.