- Нет, - строго оборвала парня, ринувшегося себе навстречу. – Можно только смотреть, оставайся на месте.
Парень практически обиженно заскулил, тем не менее подчинившись. Щелкнула крышечка лубриканта, Мария выдавила на пальцы прозрачный и не пахучий гель, опуская руку вниз, раздвигая и безошибочно отыскивая клитор, забавы с Лемом не оставили ее равнодушной, она достаточно вымокла и клитор чувствовался твердой, напряженной бусиной. Дополнительная смазка сделала все только глаже. Она знала, как ей надо, пальцы умело касались и проскальзывали, Мария не сдерживала сладких, влажных вздохов, пристанывая на ощутимых покалываниях удовольствия. Проникновения ей нравились больше, но так тоже хорошо, тем более с таким внимательным зрителем. Лем припал к постели, упал на грудь, прижимаясь щекой к простыням, заглядывая ей между ног. Освещения слишком мало, он видел совсем немного, больше полутеней, чем плоти, там чудились мягкие, нежные лепестки и складки, там орудовали длинные белые пальцы.
- Можно я не руками? – упрашивал он, не отрывая взора и подрагивая ноздрями, улавливая тонкий, чуть слышный аромат женского сосредоточения. – Губами потрогаю?
- Неееельзяяя, - мяукала, как кошка, абсолютно настолько же жестокая Мария, бедра ее дрогнули пару раз, она чувствовала сокращение мышц внутри. – Хорошо. Пойдем искупаемся?
В душе Лем отказался поворачиваться к ней спиной. Увы, ракурс сильно уступал предыдущему. Грудь удалось рассмотреть, но внизу виднелся аккуратный лобок, покрытый ухоженными, коротко остриженными шелковистыми на вид волосами. Зато она ему снова отдрочила.
Глава 12. Шрамы
Утро у Лема не задалось, чувствовал он себя отлично, организм выдавал ворох положительных импульсов, наконец-то получив свое, хотелось потягиваться и нежиться в постели. Однако сразу после завтрака к ним заявился почтальон. В знак знаменательного события, а именно официального принесения извинений Лемом, служащий дополнительно почистил перышки. Его форменная рубашка и брюки выстираны, отглажены до узких стрелок вдоль рукавов и штанин, уголки воротничка выверены, на голове новенькая кепка с логотипом старинного государственного учреждения, он надушился одеколоном, подаренным женой. Мария предупреждала о его визите, и Лем без труда согласился попросить прощения, в попытке умилостивить девушку, но насколько же тяжело сделать обещанное на самом деле.
Они стояли втроем у входных дверей, хозяйка дома рядом с парнем, почтальон напротив них. У Лема мурашки бегали по коже головы и спускались до середины позвоночника, так хотелось выставить чужака за пределы территории, один раз возненавидев буквально на пустом месте, другое отношение ему невозможно сформировать. Посторонний нервировал своим существованием, поостыв и избавившись от избытка гормонов, Лем допускал его наличие где-нибудь еще, но только не в непосредственной близости от дома и, главное, от Марии.
- Я не думал, что вы почтальон, - спотыкался и мямлил Лем, стараясь вообще не смотреть на раздражитель, преимущественно изучая узор на плитке под ногами. – Мне показалось ты…
С последней фразой голос Лема стал наполняться неявной угрозой, будь он настоящим псом, начал бы тихонечко рычать и скалить опасные зубы. Мария держалась начеку, и ткнула ему согнутым пальцем в бок, заставив опомниться, непроизвольно подскочив.
- Вы, - поправился парень, смягчив тон и обращение. – Пришли к дому без разрешения. Простите меня.
Просьба о прощении звучала скорее вызовом. Почтальон сам себе не признавался, но продолжал трусить Лема. Молодой самец наглядно продемонстрировал ему силу своих мускулов, уйти удалось чудом. Теперь он охотно закивал на скомканные, сделанные через силу, предложения о мире, уверяя, что не о чем вспоминать.