- Тише, - дразнясь, не больно шлепнула его через ткань прямо по набухшему дружку. – Домработницу напугаешь.
Мало похожий на дисциплинарный шлепок произвел обратный эффект, и Лем окончательно отвердел. Мягкая ткань домашних штанов, вырисовывала практически каждую линию и венку.
- Трогать себя нельзя, - закрепила по новой глупое старое правило жестокая Мария. – Приходи завтракать.
Бросила его в совершенно безвыходной ситуации. Лему оставалось только надеть очень тесные боксеры и сверху зажать топорщащееся достоинство джинсами из самой грубой ткани, что у него имелись, сверху натянуть свободную футболку, прикрывающую ему пах и плестись на кухню.
Домработница приготовила завтрак, но не маячила рядом, как Алена, убедилась, что нужное на столе и ушла вглубь дома по делам. Хозяйка полностью погрузилась в свой смартфон, просматривая последние новости и не обращая внимания на изнывающего Лема. У женщин гораздо лучше, чем у мужчин развито периферийное зрение, на самом деле она за ним присматривала краем глаза. Парень пошел ее провожать к машине, он хорошо себя вел, послушный и ненавязчивый, она не опаздывала, в запасе есть десять – пятнадцать минут. Притянула к себе Лема за пояс джинсов, глубоко просунув руку за ширинку, поднялась на цыпочки и поцеловала его прямо в губы. Глубоко с чувством, проникая в его рот языком и обласкивая изнутри. Лем непроизвольно обхватил ее за плечи, притягивая ближе. Мария простила ему юношескую жадность, тем более он выглядел таким увлеченным и воодушевленным их соприкосновением, закрыл глаза, тянулся к ней. Оторвались они друг от друга не сразу.
- Веди себя хорошо, - облизываясь велела Мария, отталкивая его от себя, у нее бы не получилось, Лем сильнее, он просто ей во всем уступал. – Вечером продолжим.
Куда было деваться парню? Он проводил взглядом ее машину, пока гаражные ворота не опустились на свое обычное место. Что ни говори, стимул не нарушать правила серьезный. Лем решительно отвоевал у домработницы наполовину загруженную посудомойку, деловито посоветовавшись с ней насчет режимов и добавления моющего средства.
Учитель придет еще не скоро, и Лем вышел на прогулку. Правда прогулочными шагами сминал остриженную траву под ногами не долго. Едва отойдя от дома, он сорвался на бег, двигался быстро, легко управляя натренированным деревенской работой телом. Перед глазами мелькали сцены с Марией, как она гладила себя прямо там, оставаясь в полумраке, не позволяя прикоснуться и толком посмотреть. Лем на одном дыхании добрался до дальней границы участка и бежал вдоль столбцов, не слишком близко, но удерживая их в зоне видимости. Дыхалки и бодрости ему хватило аж на три круга, к середине третьего он скостил скорость, чтобы не запалить сердце, остановился уперев руки в колени и низко опустив голову.
- Здравствуйте, - обратились к нему из-за не слишком высокого и густого куста.
- Это моя территория, - моментально напрягся Лем, поднимаясь во весь рост и нашаривая глазами нарушителя, не забывая щупать карманы, чтобы позвонить Марии и сообщить о вторжении.
- Так и я на своей, - флегматично и совершенно справедливо заметил невидимый собеседник. – У наших участков совместная граница.
Смартфон Лем благополучно забыл в спальне, он едва начал с ним осваиваться и еще не привязался к полезной вещице. Куст обогнул невысокий, полноватый мужчина на вид лет сорока, лицо его имело мягкие черты, и сильно выделялись большие, чуть навыкате глаза, наполненные глубокой печалью, безотносительно происходящим событиям. Мужчина благоразумно держался за столбиками и с любопытством глядел на Лема, но печаль в его глазах никуда не девалась, она разбавлялась любопытством, не стирая ее совсем.
- Неужели вы под опекой девушки, которая здесь живет? – продолжал беседу незнакомец.
- Какое тебе дело до нее? – рыкнул в ответ Лем, сжимая челюсти.
- Никакого, у меня своя опекунша есть, Ляленька обо мне пятнадцать лет заботится, - с глубокой, печальной нежностью вздохнул толстячок.
- Ляленька? – повторил обескураженный течением беседы парень, удивительно, но с представителями группы «В» он раньше не встречался.