Ляля потеряла последние невеликие запасы терпения, двинулась на саба, собираясь схватить его за волосы и выволочь за середину комнаты и потом распорядиться, как планировала изначально. Запустила ему ногти в шевелюру, волосы оказались неожиданно тонкими и мягкими, мужчина вжал голову в плечи, весь скукожился, зажмурился и заплакал. Однако член у него стоял бодрячком. Расспроси кто-нибудь Джеймана в спокойной обстановке, он бы признал ту эрекцию за странный защитный механизм организма. Он чувствовал острые кончики лакированных, блестящих Лялиных ногтей, но удивительно пальцы до конца не сжимались, не причиняли боли.
- Чего ревешь, глупый? Кто тебе здесь плохо делает? – неожиданно заворковала женщина, сама не поверив, что речь исходит из ее горла.
- Пожалуйста, отпустите меня, госпожа. У меня никого не было, я не умею, пожалуйста, я уйду и…, - воспользовался по самым смелым подсчетам последним шансом Джейман, попытавшись договориться с вышедшей из рамок его скромной спальни мечтой.
Домины у него не было, оно нисколько не странно. Все же Ляля подозрительно прищурилась и заранее не веря переспросила:
- Девственник что ли?
Мужчина закивал, заглядывая вверх, глаза у него чуть навыкате, большие и круглые, одновременно испуганные и печальные, заодно наполненные надеждой на скорее избавление.
- С ума сойти, - не совсем так, как он рассчитывал, отреагировала Ляля и сжала его волосы покрепче, выпустила из правой, рабочей руки выбранный стек, тронула кончиком пальца его набухшую головку. – Девственников у меня не было.
И потащила, но не к середине комнаты, а прямиком в постель. Вставать с колен Джейману не разрешали и руку она держала низко, пришлось ползти за ней на четвереньках. Перед матрасом Джейман притормозил, собираясь снова повторить мольбы, отхватил хлесткий шлепок по заднице и оказался на матрасе.
- Вижу, тебя нужно иногда подбадривать, - хищно усмехнулась Ляля его ускоренной реакции в нужном направлении на самое слабенькое силовое воздействие. – Все не трясись, я тебя не обижу, расслабься, ложись на спину, хороший мальчик.
Ночь Джейман запомнил не слишком хорошо. Ему было нестерпимо жарко, особенно в паху. Ляля мучила его, щипала за соски, кусалась и царапалась, но стоило ему начать ронять слезы, переключалась, укусы превращались в засосы, острые концы ногтей сменялись мягкими подушечками пальцев и ладоней. Она с ним говорила, утешала, направляла, кончив первый раз Джейман вдруг обнаружил, что если слушаться, тогда то, что она делает становится сладким и доставляет удовольствие.
Утром его смартфон пиликал до тех пор, пока не разбудил Лялю, она достала устройство из брюк Джеймана, ругаясь и нетерпеливо разбрасывая его одежду по всей комнате. Хотела отключить, но ненароком прочитала сообщение, всплывшее на экране.
- Эй, вставай, - толкала она в бок Джеймана, не проснувшись вовремя, он почувствовал резкий тычок и очнулся, моргая глазами. – Ты под опекой?
- Да, у меня есть опекун, - заливаясь краской, Ляля не потрудилась одеться, проговорил мужчина.
- Ну, блин. Как ты в клубе оказался? Сколько тебе лет? А говорил – девственник, - сыпала вопросами женщина.
- Двадцать пять, я на дистанционной опеке от государства, у меня никого не было, - мямлил Джейман, низко опуская голову под бурей, бушующей над его макушкой.
- Вас же после восемнадцати разбирают? – ярилась Ляля.
- Я никому не понравился, - совсем тихо признался мужчина.
- Дурень. Ты хоть клубное стоп-слово помнишь? – продолжала терзать домина умирающего от неловкости парня.
- Простите, я пойду, - стоп-слово Джейман помнил, только вчера оно ему не пришло в голову.
- Куда? – одернула его Ляля. – Вернул свою задницу под одеяло. Рано еще, поспим, не знаю насчет других, мне ты по душе.
Они съехались через два дня. Ляля поговорила с его родителями, напугав их до икоты, отбилась от опекуна и перевезла к себе. Джейман ее еще долго сильно боялся, не забывая регулярно кончать в ее постели.
Вот к таким людям Мария и Лем заглянули в гости.
Глава 19. Знакомые
В итоге, Ляля, привыкшая к жесткой дрессуре и воспитанию служебных овчарок, как будто обзавелась пухлым плюшевым мопсом, нисколько не красивым, зато безмерно очаровательным. К нему нельзя было относится, как к злобному крупному кобелю, собачий стек заставлял его глаза и без того постоянно печальные, становится еще круглее, зрачки дрожать и увлажнятся. Ляля не могла его ударить всерьез, быстро и безболезненно перейдя на безобидные шлепки, по ее прошлым меркам однозначно шутливые и снисходительные. Навести дисциплину в остальной сфере жизни у Ляли тоже плохо получалось, Джейман слушался ее с готовностью, доверчиво причиняя себе любой дискомфорт и даже вред. Только чтобы спокойно смотреть на его мучения, нужно вовсе не обладать сердцем. В отношении него, решительности Ляли хватало обычно на час, не больше.