Его зрительница Мария, усевшаяся за стол и не отрывающая от него глаз, постепенно начала ерзать на мягком сиденье, приходилось держать себя в руках и не позволять лишних движений. Внутренние мышцы сокращались самопроизвольно, передняя планка трусиков повлажнела. Упорный Лем продолжал ставить над невинной папайей эксперименты, покончив с одной половинкой и переключившись на вторую.
- Достаточно, - не выдержала Мария, обмирая до мурашек, ведь парень поднял голову и посмотрел на нее внимательным взглядом, вид его мокрых губ перенести спокойно невозможно. – Пойдем в кровать, я только душ приму. Так уж и быть, позволю тебе попробовать на мне, в конце концов я взяла за тебя обязательства перед обществом и должна помогать.
Лему не удалось уяснить важность дистанции в некоторые интимные моменты. Иногда он стыдился или смущался, но в основном эти чувства оставались навязанными. Дядя внушил ему, что эрекция нечто неприличное и ее надо скрывать, поэтому он шарахался от Марии, едва у него вставало. Однако обычно нагота чужая или своя, его не слишком беспокоила. Так что, если Марии требовалось остаться в ванной комнате в одиночестве, приходилось громко сказать, иначе Лем умудрялся втиснуться в санузел вместе с ней. Он умылся, а она быстро искупалась, сбросив с себя офисный наряд, превратившись в голую, привлекательную и настроенную весьма решительно девицу.
- Иди за мной, - поманила она, наслаждаясь его зависимостью от своей красоты, тянущей его за собой не хуже поводка.
Забравшись на матрас, она отрегулировала свет в комнате, не погасив совсем, но убрав наиболее яркий и режущий. Спальня погрузилась в приятный полумрак, оставив хорошо подсвеченной саму кровать и девушку на ней. Лем добрел до средоточия света и рухнул на простыни рядом, оставаясь у нее в ногах. Он давно мечтал потрогать ее лоно, практически с первой ночи, тогда она его приласкала, позволила наблюдать за собой, но не больше. Лем не знал, что удовлетворить женщину ртом целая наука, прежнее его слишком смелое желание придавило сверху неуверенностью. Мария удобно разложила подушки, чтобы оставаться в полусидящем положении, откинулась на них, призывно раздвинула ножки и подозвала его указательным пальцем.
Лем робел, но повиновался, на четвереньках к ней пополз. Настолько потерял голову, что потянулся пальцами и тут же больно получил по ним, отдернув руку и зашипев.
- Никогда руками туда не лезь, пока сама не разрешу, грубиян, мне не нравится, - призвала она его к дисциплине, в следующую секунду смягчаясь. – Ноги можешь погладить.
Лем нисколько не думал обижаться, просто поступил, как она хочет и приняв новые установки. Положил ладони выше коленей, скользнул вверх, на уровне бедер сдвинув их в бок и оказавшись обеими у нее под ягодицами, немного приподнял ее и прильнул к нижним губам лицом. Ничего не делал, уткнулся туда головой и все. Мария фыркнула и зарылась ноготками ему в волосы, молча поощряя, но не собираясь вести. Контроль потом, сейчас она проверяла насколько сам Лем готов уступить, без ее давления и, чего уж таить, игралась с ним.
Мария приятно пахла, ее личный запах практически полностью стерт принятым несколько минут назад душем, и тонким, нейтральным ароматом геля. Парень впитывает немногое, что осталось его обонянию. Потом лижет, широко, раздвигая внутренние складочки, от влагалища вверх к капюшону клитора, но обещанного маленького твердого шарика чуть больше, чем семечка папайи нащупать языком не выходит. Мария недостаточно возбуждена, чтобы ее клитор напрягся и выглянул из своего убежища. Лем старается, бережет ее от зубов, поэтому язык прилегает недостаточно плотно. Парню еще надо потренироваться на фруктах. Девушке щекотно, она поджимает пальцы на ногах, никаких нужных ощущений она не получает, зато весело. Не добившись отдачи, через несколько минут непривычный Лем почувствовал, как немеют губы, у него не получается и он быстро выдохся. Приподнялся и поднял на девушку виноватый взгляд. Он не слишком опытен, но уверен, что женщина от его языка и губ вовсе не должна хихикать.