— Чего это он? — озабоченно спросил Всемил. — Смотри, упал.
— Ох, Матушка Земля, — прошептала Лада. — Она у него все силы вытянула, я слышала бабы про то говорили. Подойдём?
— Спятила, а если он просто отдохнуть прилёг? По шее получим, а потом ещё и от родителей достанется.
— А мы близко подходить не будем, коли живой, домой побежим, — Лада решительно полезла наружу.
— А как ты узнать собралась живой он или мёртвый? — бухтел Всемил, уворачиваясь от еловых лап, которые, как назло, от Лады отлетали прямо в него.
— По дыханию, — как дитю неразумному, пояснила девочка. Она поднялась на ноги и тут же спряталась за ближайшее дерево, чтобы её не заметили, Всемил через мгновение спрятался рядом.
— Вроде дышит, — наконец сказал мальчик.
— Угу, просто выдохся, — согласно кивнула Лада. — Пошли отсюда, а то правда увидит и наподдаст.
— Ха, — хмыкнул Всемил. — Наподдаст он. Пусть попробует. Я ему сам треснуть могу.
— Ой, хвастун, — беззлобно покачала головой девчонка. — Треснет он.
— Так его же русалка сил лишила, да и того, он …выдохся, вон как долго они… ну… Того.
— Тоже верно, — согласилась Лада. — Но всё равно, пошли домой уже.
— Пошли, — Всемил сорвал травинку и залихватски сунул его в рот. — Смотри луна какая, — он поднял голову к небу. Они шли по лесу не спеша, взявшись за руки. Как всегда. Всемил и Лада почти всегда ходили вместе. Мальчик был старше Лады на три года, но как‑то так получилось что опекать малышку Ладу он начал едва той год исполнился. Сначала Всемил отгонял от девочки особо нахальных гусей и индюшек, потом чересчур зарвавшихся мальчишек. Подрастая, девочка тоже взялась заботиться о приятеле. С прошлого года, когда в очередных родах умерла мать Всемила, Лада частенько брала на себя починку одежды друга, таскала его к себе в дом обедать или ужинать и вообще как могла опекала. Родители Лады воспринимали мальчика как своего. Отец Всемила давно шутил что через пару лет зашлёт к Ладе сватов, потому что невесту себе его сын нашёл себе сызмальства.
Узкая тропинка постепенно стала шире, а потом и вовсе перешла в хорошо протоптанную дорожку, луна светила ярко, дети шли не торопясь, и ничего не опасаясь. У городских стен тоже ходили хороводы, то там, то тут была слышна гармонь и разномастное пение.
— Смотри, княжна, — кивнула Лада на одну из девушек.
— И чего? — хмыкнул Всемил. — Там вон и Верейка — воеводы дочка, да там целый хоровод боярских девок.
— Платье у неё красивое, — Лада вздохнула. — Дорогое, наверное.
— Само собой дорогое, княжна же. Да ладно тебе, не грусти, тебе отец не хуже купит, когда время придёт. Даже лучше.
— Куда уж лучше, — Лада тяжело вздохнула.
— Конечно лучше, — уверенно заявил Всемил. — Вырастешь и будешь самой видной невестой.
Мальчика знал что у Лады её красота — больное место. Лада была младшей дочерью в семье княжеского ювелира. Старшая её сестра была писанной красавицей, вторая — обычной, как большинство девок в городе, а вот третья дочь Никиты Яснокаменого внешностью пошла в отца, имевшего крупные, грубоватые черты лица. Лада очень боялась, что ежели закономерность сохранится, то она станет совсем дурнушкой и замуж её никто не возьмёт.
— Так уж и лучшей, — кокетливо бросила Лада, но удовлетворённо улыбнулась и пошла к воротам.
Всемил покровительственно усмехнулся, ему, с высоты его тринадцати лет уже было понятно, что Ладе просто нужно подтверждение того, что она хорошенькая, и он охотно заверял лучшую подружку, что она раскрасавица. И при этом почти не кривил душой.
В городе шума гулянок было почти не слышно, дети неспешно шли к центру, где располагались их дома. Они планировали завтрашний поход по ягоды.
— Ой, смотри, — Всемил дёрнул Ладу за руку, в тень ближайшего дома. — У тебя не спят.
— И у тебя тоже, — кивнула Лада на соседний дом. — Ой, чует моё сердце, попадёт нам.
— Не бойся, всё будет нормально. Сейчас через забор перелезем, в окошко тебя подсажу и скажешь что спала спокойно.
— А ты?
— И я через окно.
— Вот я вам сейчас дам через окно, — раздалось у детей над головой.
— Ой–ой–ой, — заверещала Лада. — Дядька Слав, ухо оторвёшь. Ухо. Больно же, дядька Слав.
— Ах вы засранцы, волчата неблагодарные, это где же вас посреди ночи носило?
— Гуляли мы, — Всемил пытался повиснуть на руке у отца, потому что он хоть и не верещал как Лада, но ощущение что ухо, за которое его держали, оторвётся, действительно было.