- Я вижу среди ваших спутников, капитан, есть совсем юные воины. Этот мальчик – ваш родич?
- Нет, Ваша светлость, но я почитаю его приемным сыном. Любой моряк мог бы гордиться таким родством. Это мой лучший штурман.
- Верно, за этим стоит какая-то история, с вашего позволения, капитан Улаф, я хотела бы расспросить этого юного воина о его жизни.
- Он полностью в Вашем распоряжении, моя госпожа.
Александр лишь молча поклонился.
- В таком случае, прошу всех присутствующих почтить своим присутствием праздничный обед по случаю прибытия в Рундштедт наших доблестных защитников. Вечером отцы города дадут бал в ратуше в вашу честь, а завтра утром устроим военный совет.
Герцогиня поднялась, давая понять, что аудиенция закончена. Эрл подвел Александра к своему брату. Фредерик пристально всмотрелся в лицо молодого человека и склонил голову:
- Мой государь…
- Тише ты, неугомонный, - осадил его Эрл, – мы пока не раскрывали инкогнито принца. Сначала посоветуемся с герцогиней.
- Ее светлость велела после обеда провести вас в ее личные апартаменты. Мне приказано также собрать всех сторонников нашего дела, там и решим, стоит ли открывать правду.
Разряженный лакей с поклоном распахнул перед гостями герцогини дверь, и Александр с Эрлом очутились в небольшой изящно убранной комнате. Беренис поднялась им навстречу с дивана, Генрих преклонил колени, юноша поспешил последовать примеру дяди.
- Нет-нет, - воскликнула женщина, подавая руку для поцелуя рыцарю и поднимая с колен Александра. – Дай мне насмотреться на тебя, мой мальчик. Совсем, как Ричард восемнадцать лет назад! А глаза - моей Аннхен! Как я мечтала все эти годы
увидеть тебя, взять под свою защиту… Почему ты не приехал тогда ко мне, Генрих? Где он прятал тебя, мальчик?
- Простите, государыня, но у Вас его стали бы искать в первую очередь, здесь было небезопасно.
- Понимаю, но мне все равно обидно. Ведь ты мой крестник, Александр! Можешь называть меня крестной матерью.
- Благодарю, Ваша Светлость.
- Только не светлость, для тебя я просто крестная или тетя Беренис. Так, где же ты воспитывался, неужели в Островном братстве?
- Нет, сначала у Будимира, потом у князя Тура.
- Понимаю. Возможно, это правильно, кому же воспитывать внука, как не деду.
- Как - деду? – в один голос воскликнули мужчины.
- Да, вы ведь ничего не знаете. Выходит, и мне есть чем вас удивить. Незадолго до смерти мой отец открыл тайну рождения Анны. Она – дочь Будимира. Прославленный воин был тогда гостем моего отца, они ведь дружили – Будимир, Александр І и отец. Дочь одного нашего моряка полюбила твоего деда, мальчик. Он был почти в два раза старше, но покорил своей воинской доблестью и книжной премудростью. Для него это было простым эпизодом, вскоре он уехал на Восток и больше не появлялся в наших краях, ничего не зная о ребенке, затем ушел из жизни и твой дед, Александр І. Твоя бабка, ее звали Элизой, призналась только моему отцу, что ждет ребенка от его друга. Семья не хотела огласки, поэтому отец дал им отступное и взял Элизу во дворец камеристкой при моей маме. Девушка умерла при родах, но родившуюся девочку мой отец усыновил и воспитал вместе со мной, как родную. Так что я тебе и тетя, и крестная, а Будимир – твой родной дед, в тебе течет кровь северян.
- Вот здорово! Я рад этому, думаю, что Будимир обрадуется такой новости еще больше меня. Тетя Беренис, а вы ничего не слышали о моей маме? – он с робкой надеждой заглянул в глаза герцогини.
Усталые серые глаза внимательно посмотрели на юношу:
- Ты хочешь узнать о ней побольше? Сегодня мы должны быть на балу в ратуше, а завтра после военного совета – я целиком в твоем распоряжении, договорились?
Ладомир молча кивнул.
- А пока, - продолжала герцогиня, - возьми вот этот браслет, он принадлежал когда-то Анне, потом, после ее замужества мы обменялись украшениями. Ты можешь носить его сам или подарить со временем будущей супруге. Нам пора. Генрих, ты должен беречь нашего мальчика. Как только станет известно, чей он сын, придется приставить к нему охрану, а пока следует носить хорошую кольчугу и никуда не ходить одному, без надежных друзей.
- Согласен с Вами, Ваша светлость, но Александр упрям и самоуверен, из-за этого он чуть не погиб два года назад, а ведь тот работорговец ничего не знал о его происхождении.
- Я все понимаю, Эрл, придется мне теперь забыть о своей вольной корсарской жизни, - вздохнул юноша. – Но у меня нет хороших доспехов, на море без них сподручнее, я только в бой одевал кирасу.