Шлюпка черкнула бортом о причал, на деревянные мостки легко спрыгнул молодой человек в изодранной морской куртке поверх кольчужной рубахи. Под вечерним солнцем ярко золотились волосы юноши, сверкала на груди новенькая рыцарская цепь.
- Андре! – выдохнула Анна.
Перепрыгивая через несколько ступенек, запыхавшийся Поспелко буквально взлетел к подавшимся навстречу ему женщинам, опустился на колено перед Беренис, поднял счастливое улыбающееся лицо:
- Победа, госпожа! Полная наша победа!
- Ну что же ты, рассказывай, не томи! – вскричала Анна, а Беренис кивнула ближайшей служанке, поджидавшей с кубком вина наготове.
Юноша поднялся с колен, залпом осушил половину бокала, еще раз улыбнулся обеим женщинам и придвинувшейся толпе, начал рассказ:
- Ладомир и Улаф остались на трофейных кораблях, собирают добычу и принимают пленных, скоро будут здесь. Эрл, то есть граф Генрих вместе с графом Фредериком там же. Все живы-здоровы. Ну, начало боя вы видели: наш адмирал разгадал замысел вестландцев прижать нас к берегу, совершил сложный разворот и спустился на линию кораблей противника. А потом ударили наши огнеметы и лучники с арбалетчиками. Мы почти сразу потопили около сотни их кораблей, а дальше пошел абордажный бой. Капитан Бергенсон направил свой корабль носом прямо против большого вестландского корабля, мы палубу споначалу обстреляли из луков. Сшиблись так, что на ихнем корабле мачта, вместе с находившимися на марсе людьми, упала за борт, "Звезда" наша получила сильную течь; корабли проскользнули один мимо другого, но следующий вестландский стервец притянул "Звезду" к своему борту, сцепился с ней абордажными крючьями, канатами да цепями и начался тут абордажный бой. Только на нашем корабле был очень сильный отряд, много рыцарей, так что мы их почти всех в плен взяли да за борт пошвыряли – а чего с ними чикаться? Однако тем временем сам "Звезда" пошла ко дну, мы там оставили призовую команду на ихнем судне, а сами перебрались к Улафу. То же произошло и с адмиралом, которого, однако, чуть не взял в плен атакованный им вестландский корабль, так и случилось бы, кабы вовремя не подошло другое флоренское судно, которое взяло вражеский дромон на абордаж с другого борта; корабль адмирала тоже затонул.
Корабль Улафа тоже несомненно погиб бы, если бы его не спас сам Ладомир - он перескочил с топором на палубу неприятельского судна и обрубил фал, так что большой рей, вместе с парусом, неожиданно свалился сверху. Тут суматоха началась, корсары бросились на абордаж и захватили вестландскую лоханку.
Андрейка замолчал, залпом допил остатки вина и посмотрел на все еще встревоженные лица вокруг:
- Да не волнуйтесь, наших не так уж много погибло, победа полная, думаю, ихних кораблей мы потопили не меньше двух сотен и сожгли с полсотни, а у нас потери – сорок галер да десять дромонов.
- Я вижу, ты получил отличие, мой мальчик, - Анна кивнула на золотую цепь на шее юноши.
- У Ладомира такая же, граф Фредерик нас прямо на палубе после того абордажа и посвятил в рыцари, я тогда сразу следом за Александром на палубу прыгнул. Видели бы вы, как он сражается!
Беренис с посветлевшим лицом повернулась к своей свите:
- Велите приготовить побольше еды и питья к встрече флота. А завтра у нас будет праздник!
…Такого неимоверного количества астр и хризантем Александр не видел никогда в жизни. Цветами были украшены все окна, вазы, арки, столы и сами жители славного города Рундштедта. Они пылали яркими осенними звездами в темных гривах коней, в волосах горожанок и в застежках плащей воинов, из них плели венки, сооружали гирлянды, их бросали под копыта кавалеристов, втыкали в ворота всех зданий, даже корабли Улафа были расцвечены бордовыми и пунцовыми охапками. Город праздновал победу. На главной площади столицы соорудили импровизированный помост, на котором восседали капитаны-победители и особо отличившиеся моряки, сама герцогиня Беренис с сыновьями почтила празднество своим присутствием. Отсюда она могла любоваться длинными рядами столов вдоль площади, огромными бочками с пивом и вином. Торжества по случаю победы совпали с древним празднеством урожая. По традиции в этот день пекли особые пироги с луком и салом, запасались гирляндами лука, перевитого цветами бессмертника. Веселье началось задолго до восхода солнца, но кульминацией должны были стать факельное шествие и пляски вечером на берегу моря. Сандро, на несколько мгновений показавшийся матери на глаза, все это время оставался со своей командой и верным Андре, неотлучно следовавшим за принцем. Эрл наблюдал за своим воспитанником с веселым изумлением. Он впервые увидел Александра не сосредоточенно серьезным, а обыкновенным семнадцатилетним юношей, который пил вино в кругу друзей, целовал хорошеньких горожанок, прыгал через костры и от души плясал лихой матросский танец. Казалось, то, что подгоняло его все эти годы, на мгновение отпустило Сандро, он стал самим собой - веселым и беззаботным парнем, под стать Поспелко. Музыканты играли без передышки, ноги танцоров выделывали невообразимые коленца, мелькали разгоряченные лица и белозубые улыбки. Хоровод становился все стремительнее, темп ускорялся, Анри скоро перестал различать в мелькании лиц и фигур своих воспитанников. От круга танцующих отделились двое, подбежали к нему.