- Точно, - оживился Фредерик, - а мы сами будем сражаться вместе с пехотой. Надо поставить нашу фалангу так, чтобы она прикрывала путь к замку и деревне, вот тут речушка, сзади тоже приличный ручей. Они не смогут зайти нам в тыл. Если выстоим в первой атаке, они потеряют маневренность, рыцарям придется спешиться, а дальше посмотрим…
- Только надо еще добавить им неудобств, - предложил Эрл. – Силы небесные, помнится, тут где-то есть болотина, там конница не пройдет, а вот здесь и здесь надо вырыть рвы, прикрыть ветками, грязью…
- Сколько у нас времени? Что докладывают прознатчики?
- Пара дней на подготовку есть.
- Тогда поедем, посмотрим все на месте, - Александр нетерпеливо дернул плечом.
Вороны издревле селились в роще у подножия замковой горы. Старый мудрый вожак стаи не менее сотни лет наблюдал за копошащимися на земле людьми. Он помнил многое – поездки, охоту, турниры, пахоту и жатву, прибытие стремительных гонцов и неспешные повозки крестьян, странствующих торговцев-коробейников и нищенствующих монахов, но такое видел впервые. Два дня люди лихорадочно рыли землю, сооружали земляные укрепления, заполняли рвы водой. Затевалось что-то необычное и ворон, не утративший за свою долгую жизнь любопытства, каждое утро поднимался на крыло, взмывал повыше и наблюдал, паря в верхних потоках воздуха, за странными приготовлениями людей, которых считал своими. Ворон первым заметил движущийся со стороны заходящего солнца строй конников и пехотинцев. Чужих, по разумению ворона. Чужаки расположились на ночь неподалеку от замка, за рекой.
Наутро солнце осветило еще более непривычную для птицы картину. «Его» люди стояли плотными рядами на широком поле перед замком. Первая шеренга воткнула перед собой в землю частокол пик, во второй изготовились к бою с дубинками, заканчивающимися острием, дальше стоял новый ряд пикинеров…Перед строем воинов проехали несколько всадников в сине-белых цветах, что-то воскликнули, обращаясь к пехоте, затем спешились и встали плечо к плечу вместе со своими бойцами. Вожаки, понял ворон, взмыл повыше, чтобы окинуть взором всю картину будущей битвы. «Чужаки» выстроились несколькими шеренгами, запели боевые трубы, вперед выступили стрелки, засвистели стрелы и арбалетные болты, свои ответили тем же, появились первые раненые и убитые. Перестрелка длилась некоторое время, затем вновь прозвучали трубные призывы и нападавшие двинулись вперед несколькими колоннами на могучих рыцарских конях, сверкая доспехами. Мелькали пестрые знамена, дробились брызги мелководной речушки под копытами, звучал боевой клич. Казалось, бронированная лавина сметет защитников замка, втопчет в землю… во всяком случае, часть собственной пехоты, не успевшей убраться вовремя с дороги, рыцари успешно уничтожили. Копыта лошадей оскальзываются на берегах ручья, кто-то падает наземь, остальные рвутся вперед, со страшным грохотом сшибаются с пехотой. Фаланга выстояла! Две колонны рыцарей потеснили правый фланг и стрелков, кто-то побежал, кто-то отступил, но центр и левый фланг стояли насмерть. Рукопашная схватка разгорелась уже по всему фронту. Колонна рыцарей прорвались к сине-белому знамени, казалось, оно сейчас будет изорвано в клочья, но могучий воин в богатых доспехах стащил с коня вожака атакующих, несколько мгновений - и противник повержен. Рыцари неуклюже топтались на месте, пытались атаковать, но длинные пики и годендаги давали их противникам несомненное преимущество. Лошади оскальзывались на влажной земле, падали в загодя заготовленные ловушки. Полуденное солнце освещало картину всеобщего боя, еще некоторое время исход схватки казался неясен, но вот новый звук трубы, из-за рощи выехали на боевых конях несколько сотен свежих всадников. Свои, определил ворон. Остатки рыцарского войска отходили к реке, их теснили пехотинцы и конники. Пленных не брали, добивали уже в воде. И всадники не выдержали – побежали, увлекая за собой пехоту. С высоты старый ворон хорошо видел, как гнались «его» люди за остатками разбитого войска несколько миль, как постепенно редели ряды отступавших. К вечеру все было кончено. На огромном пространстве в беспорядке остались тела нескольких тысяч павших воинов и лошадей. Ворон призывно каркнул и начал снижаться над полем боя, сзывая родичей на нежданный пир.
Победа была полной. Даже старый герцог Генрих, собственноручно победивший командующего армией Эдуарда, герцога Галлуа, признался вечером за пиршественным столом, что не верил до конца в такую победу.