- А американцы, Илька? Они-то что?
- Они? Не знаю, Стась, я ж тоже встал, кланяюсь, как умею, а у самого сердце… И слёзы на глазах… Вот, а когда все подниматься стали, этих нету уже, смылись по-тихому видать, - похоже, и их проняло…
- Да, жалко, Илюшенька, что я не знала твоего брата.
- Жалко, что он не знал вас со Стаськой… Не чеши в затылке! Тёть Том, я за него опасаюсь.
- Да… Ребятки, мне же пора… Эх, уходить не хочется, да пора, мне же ещё к Оле заехать надо.
- А в другой раз к Оле нельзя, мам?.. Понял.
- Ты понял, а я не понял! Вот вы щас уйдёте, тёть Том, он же меня воспитывать начнёт! Сразу. И за Нинель, и за зонтик, и за ведро, и за… За что ещё, Стаська?
- Да разве всё упомнишь? - смеётся мой обормот. - Погоди, что за ведро такое?
- Бл-ль… лин! Блин! Проболтался!
- Ил?
- Стас! Ну… Ведро я, того… в мусоропровод…
- Ё! Как? Оно ж не пролезет!
- Ну, как… - я задумываюсь. - А чёрт его… Пролезло ведь… Я как-то так подумал, - как бы так поизящней бы мне мусор, чтобы поменьше с мусоркой контактировать… а оно вжик, бум-бум-бум, - и мне ручкой, мол: - сайонара, Рогинов-сан, карма моя ведерная такая…
- Мам! У-у… Ил, ты… я…
- Стася, отстань от него! Что ты, в самом деле, ведра тебе жалко?
- Жалко ему, жалко ведра помойного, за ведро прибить готов, за ни за что прибьёт…
- Тебя прибьёшь, понимаешь… Хм, ведро… Но как?! Непостижимо… Мам, погоди, я тебе такси щас…
- Из-за пяти остановок? Не думай даже, Станислав. Илюша, когда забежишь?
- М-м… Завтра? Так, сегодня суббота… Что там у меня завтра? А, Стась?
- Откуда же мне знать! У тебя ж… Ты же вот сам не знаешь, что завтра будешь делать.
- Это да, это ты прав, это всё моя непредсказуемость, это я разгильдяй, это у меня… Понял. Думаю. Щас. Так, в среду, тёть Том! Сто пудов.
- Ребята, всё, я же так с вами про всё забуду, век бы с вами сидела. Проводите…
Мы остаёмся со Стаськой. Улан ещё. Самое моё любимое, - надо что-то придумать, надо же обормота шевелить, дёргать, - или не надо? - а может, лучше сцапать книжку, удрать в ванную, - или завалиться в Инет, - это на хуй, он тогда в астрал уйдёт, - или телек, дивидишку воткнуть с хоббитом Фродо и Бродяжником Арагорном, и тогда я в астрале…
Каждый из наших вечеров, дней, ночей наших, каждая наша минута, секунда, - это он и я, и Любовь. А потом то, что лучше всего, вершина, и Стаська меня любит, - и на этой вершине, и на подъёме, и когда мы спускаемся с ним в долину, ровную, только лишь с моими выходками, приколами… Бля, я узнал, что такое быть мальчишкой, бля, поздновато, но ведь не поздно. Стаська это сделал, это не по плечу даже Тише было, он во мне равного себе любил, - учил, растил, но мы были равны. Стаська стал старшим братом, он неумелый, обормот неприспособленный, да я ведь младше, я чувствую себя с ним мальчишкой, впервые за хуй его знает сколько лет. Он старше, потому, что я ему это позволил, потому, что это надо ему, потому, что это надо мне…
- Илька…
- Ладно, Стаська, я ж так просто, ты ж знаешь, я твою маму люблю, как… Ты думаешь, не надо было про Тишу?
- Почему? Знаешь, Ил, мне Тихона не хватает не меньше чем тебе, хоть и не знал я его…
- Я знаю, Стась.
- Это… В ванну полезешь?
- В ванну не полезешь. Лениво, Стась, давай чего-нибудь… Телек, может?
- Засну ведь… Ил! Не смей! Мама! Да отпрыгни ты, Улан! Б! Два Б! Вдвоём, Б… Ил, ты чего?
- А… А-апчхи-и! Вот я чего.
- Так. Ну что? Допрыгался?
- Ты это куда? Блин, Стаська! Я таблетки не буду!.. Чего?! Знаешь, куда горчичники эти вот свои себе налепи?... Сам догадайся… Не знаю я, чо тогда делать будем… Нет! Я! Сказал!.. Во, Стась, я знаю, чо тогда делать будем. У тебя ж водка есть?.. Да полграмма! С перцем, с мёдом там… Поможет, я знаю… А чо, - смотри, Ил? Чихать тебе в ухо лучше, да? Ну и всё тогда, и не спорь тогда. Чо ты её в шкафу-то держишь, в холодильнике надо ведь! Думаешь, лучше? Так, и чо? Ну, хватит, так хватит… Щас я… Отвернись! Так. Ну… Бе-е! У-у-у! Я… Как только её… Ты-то чего рюмку-то схватил? Одну… Да, видал бы нас щас Тишка… Того, - хлоп, хлоп, и два жмура, нетрезвых, но не буйных. Ха! Прикол, Стаська, он один раз меня напоил ведь! Да нет, конечно, - так… Нормально, чтобы я почувствовал и запомнил… Как зачем?.. Ну, во-первых, чтобы на меня посмотреть, ну, как я поведу себя, - я так думаю… Как, как, - шишку я ему набил, вот такенную! Да… Потом плакал, - ну, пьяный ведь, - прости-и, Ти-иша-а… Укатайка, блядь… Да и хуй с ней, с матерщиной, - я и так уже всю неделю посуду мою… И вообще, ваши педагогические приёмы по отношению ко мне малоэффективны, Станислав Сергеевич. Сам посуди, ведро я мусоропроводу скормил, пару по химии сцапал, это… хам… хамлю я постоянно. Или хамю?.. Да не лезь ты! Целуется! Я ж септический! Бля, Стаська, давай ещё по одной хряпнем!
- А тогда целоваться будешь?
- А вот тогда только целоваться и будешь! Насыпай!.. Ну, чтоб все! И всё же - гадость… Убери её с глаз моих. Бля, Стаська, ты же вот щас должен бы мне ремня хорошего…
- Должен, ясное дело должен, да ведь рискованно-то как…
- Да ведь ясен перец, что рискованно, - но кто не рискует, тот ведь водку с перцем не хлещет! Бля, мобила моя…
- Начался вечерок…
Я, хлопнув Стаську по спине, - прорвёмся, мол, не ссы, - бегу в комнату к своему мобильнику. Так, на экране Юркин вызов. Ну, я тебя! Я подмигиваю стоящему в дверях Стаське…
- Вы дозвонирись до капитана 1-го ранга Рогинов Ирия, командира авиакорпуса Кисарадзу Кокутай, 1-ой Сводной Воздушной Фротирии Коку Сэнтай.
Стаська восхищённо качает головой и уходит на кухню, тэ-экс, господин мой Рогинов Ирия, отскочил ты сёдня от мытья посуды, по ходу… Банзай!..
- Илюха! Ха-ха-ха…
- Не понярь, брядь… А по-японосоки мозона, позаруйсата, сударя мой-о? Аригато, со-дэс-ка…
- Ну конча-ай, ну И-ил… Это… Ты чо делаешь та? Щас.
- Щаса та? Щаса та, я, Юрка, разговариваю с одним прикольным кексом, а он по-японски ни хуя…
- Бля, я ж серьёзно! Сильно занят? А С.С. дома?
- Да чего тебе надо-то? Толком говори.
- Я зайти хотел, Ил, вообще-то мне С.С. нужен…
- Нахуя тебе Стас? - я подпускаю в голос стали.
- Это, Ил, у меня прога новая, - Гимп, - я у вас видел, у С.С. стоит такая, а как она юзает, не пойму чо-то ни хуя, интерфейс какой-то блядский… Окошек хуева туча… Ты спроси, может он мне разжуёт, а?
- Это, бля, я тебя разжую, проглочу и высру! Юрка, ты не борзей, в прошлый раз три часа с какой-то байдой сидели тут…
- Ну Логинов, ну пожалуйста, ну на-адо мне-е…
Блядь! Б! Ё!
- Стас! - ору я. - Погодь, Юрка, спрошу щас… Тут этот хакер, блин, невменяемый!
- Не ори, Илюшка. Кто, - Жаворонков твой?
- Мой, бля! Держи, - дарю…
Стаська плюхается ко мне на диван, берёт трубу.
- Да. Да, я… Так… Понятное дело, другой, - Фотошоп же от других разработчиков, Юрка… Почему много, - просто на отдельные функции разные окна… Я не знаю, - как Илья… Да вроде бы ничего…
- Ещё, бля, как чего! Скажи ему, если припрётся…
- Ну, грозится… Ладно…
Стаська гасит мобильник, вытягивается рядом со мной на диване. Я тут же заваливаюсь на него, утыкаюсь ему носом в шею, под ухо, обнимаю, прижимаю его руки к телу.
- Достали, пиявки, - шепчу я ему в шею.
- Щекотно, Илька… Это же твои пиявки, так ведь?
- Мои, бля… Чмок! Чмок! А сюда? Чмок, чмок, чмок… Мои, Стаська, - оброс, бля… Ещё пять месяцев назад, - чмок, - чистый был, вольный, как ветерок, - сюда вот ещё, - чмок, - как ронин без даймио,- чмок, - а щас оброс. Чмок! Пиявки, гимназия эта, секция, ещё там чо-то…
- Я…
- Про тебя воще базара нет… У меня стоит, Стаська…
- И у меня, Илька… Как я тебя. Чмок. Люблю. Чмок.
- Поклянись! Чмок. На Шаврове поклянись. Чмок.
- Ха-ха-ха… Тащи… Да как стоит-то…