*** С местами в самолете вышла путаница. Как нам объяснила бортпроводница: такое часто случается на подобных рейсах. Женька конечно пыхтела и сопела, когда меня отсадили в другой конец салона, но я сама радовалась неимоверно. Правда делая скорбное лицо и изучая пол под ногами.
По крайней мере четыре часа своей жизни я проведу в тишине и покое, да и ощущение первого полета не испортят ворчание и наставления сестры. К тому же место оказалось у иллюминатора, от чего настроение стало еще лучше.
- Никогда не летали? – В соседнее кресло опустился мужчина лет сорока, в деловом костюме, при галстуке. Волосы с проседью ровно расчесаны, борода и усы – подстрижены.
Классический типаж преподавателя. - Нет, ни разу, - я улыбнулась ему в ответ. – А что, это заметно?
Отдалённость от сестры, удобное место и предвкушение полета помогли настроению подняться с пола на уровень как минимум кресла. Так что я была не против разговора.
- Вы так внимательно смотрите в окно, словно боитесь пропустить что-то интересное, - ответил мой собеседник, и добавил. – Это правильно. Первый полет самый запоминающийся. Но чем чаще летаешь, тем меньше романтики видишь и в самолетах, и в перелетах, и в аэровокзалах. Все превращается в суету.
Я задумалась. Да, в чем-то мужчина был прав: люди, сидящие в зале ожидания, казались слишком нервные, уставшие. Словно предстоящий полет забирал у них что-то очень ценное. Это никак не походило на кадры из фильмов, сцены из книг, где герои в аэровокзалах смеются и болтают, в ожидании перемен обязательно к лучшему.
Девушки в фирменных костюмах проходили между рядами, проверяли, пристегнуты ли пассажиры, убран ли багаж в специальные отсеки. Я начала заметно нервничать: в конце концов, я даже не представляю, как отреагирую на полет. Может мне будет плохо?
- Могу я узнать ваше имя? – мой сосед вновь решил завести разговор. Что мне было даже на руку – отвлекало от неприятных мыслей.
- Лена, - я выдавила из себя улыбку.
- А я Герман, - представился он в ответ. – приятно познакомиться.
- И мне.
«Просим всех пассажиров прослушать правила поведения на борту нашего судна…»
Закашлялась система внутреннего оповещения. Я была готова выполнить просьбу, но качество записи оказалось просто ужасным, и как я не вслушивалась, ничего разобрать не могла.
- Если что, вся информация есть в буклетах, - подсказал Герман. – А буклеты – в ручке кресла.
Он постучал по подлокотнику, который и в самом деле легко открывался. Помимо информационных листовок внутри нашлись журналы и плед. Уже хорошо.
- Так, что вас потянуло на Рахту? – продолжал допрос мой сосед. – Да еще в одиночку.
- Не в одиночку, - поправила я Германа. – С сестрой и ее мужем. Ей предложили хорошую работу, она согласилась и потащила меня с собой.
- Хорошо, когда семья держится вместе, - философски изрек мужчина и углубился в чтение одного из журналов.
Хорошо? Наверное, да, если с этим согласны все члены семьи. Мне же до жути хотелось оказаться как можно дальше от сестры. Вот именно от нее. Против Игоря я ничего не имела. А Женька уже не первый год изводила меня своими придирками, попытками выстругать из меня образ, желанный именно ей. А мое мнение очень часто вообще не учитывалось. И самое страшное, что делала она это и правда из любви ко мне, из желания защитить. Просто настолько привыкла все решать за меня, что не могла принять взросление и самостоятельность младшей сестры. А у меня пока просто не было шансов идти по жизни в одиночку: мне шестнадцать, и ждать еще три года до полного совершеннолетия.