– Можно, я на заднее сидение? – невольно вырвалось у меня.
– Нет! Пожалуйста, сядь вперед. Это меры безопасности – вдруг ты захочешь меня ограбить?
Ее смех привел меня в замешательство: осталось только, чтобы меня пригласили домой на чашку кофе.
«Хонда» утюжила проспект на приличной скорости. Широкие колеса на литых дисках отлично держали дорогу.
«Надо будет тоже купить такие диски, «Шевроле» будет рад», – промелькнуло в голове.
– Мне кажется, тебе трудно зарабатывать деньги, мистер Джек.
– Почему?
– Галантным и скромным мужчинам всегда нелегко в бизнесе.
– Да вообще-то нет. Бизнес у меня небольшой – консультационная фирма по инвестициям.
Я достал визитку, положил в углубление на передней панели и с гордостью начал описывать свою профессиональную деятельность.
Она молча вела машину. Когда ее правая нога нажимала на педали, ящерица на колготках извивалась всем телом.
– А чем занимаешься ты? – поинтересовался я, закончив рассказ. Спрашивать «кем работаешь» у женщины с такой машиной было бы глупо.
Марго не ответила, а начала совсем о другом:
– Знаешь, в каменистой пустыне Калифорнии живут удивительные пятнистые ящерицы. Самки ящериц серенькие, неприметные, под цвет окружающей среды, а вот самцы с ярко окрашенной шеей. Причем у одних самцов шея синяя, у других – оранжевая. «Синие» самцы – обычные, они ухаживают за самками, живут с ними и склоняют их к спариванию. Но в самый ответственный момент иногда появляются «оранжевые», одинокие и сильные донжуаны. Они вступают в борьбу и, как правило, побеждают – тогда самка достается им.
– Хитро придумано: один возбуждает, а другой пользуется!
– Это еще не все. Самое удивительное в другом. Когда завязывается борьба между обычным «синим» самцом и донжуаном, приходит самец с желтой шеей, и пока те выясняют отношения, он незаметно спаривается с самкой, причем она не только не против, а даже с радостью ему отдается.
– Поразительно.
– А знаешь, почему она это делает?
– Может, она легкомысленна? – предположил я.
Марго не удержалась от смеха:
– Потому что боится остаться одна.
Тормоза заскрипели, и машина встала как вкопанная перед светофором перекрестка. Я не мог не заметить, как непристойно изогнулась ящерица.
– Хорошие колготки? – Марго прищурилась.
– Да, нестандартные.
Когда подъезжали к моему кварталу, я попросил остановиться на проспекте, чтобы пройтись пешком. «Хонда» плавно затормозила. Марго включила свет в салоне и неожиданно сказала:
– Может быть, заедем ко мне выпить по чашке кофе? Здесь недалеко.
Прощальный комплимент застрял у меня в горле. Она снисходительно рассмеялась, не дожидаясь ответа.
– Я шучу, никогда не знакомлюсь с мужчинами в казино и тем более не приглашаю их в постель после первого бокала вина. – Она вдруг стала серьезной. – Казино – мир личностный, здесь есть только ты и игра. Игра – все: друг, любовник, дети. Это другая жизнь, в которой порой хочется остаться навсегда. Увидимся в следующий четверг.
– Предлагаю созвониться, – ответил я, ожидая, что она оставит номер телефона.
Но Марго ограничилась обещанием:
– Обязательно.
Через минуту «Хонда» скрылась из виду.
Ночь пахла опавшими листьями и мокрой травой. Я застегнул плащ, надвинул шляпу и свернул в темноту. Шаги гулко отдавались в пустынном переулке. «А как герой Достоевского убил старуху – обухом топора или лезвием?» – подумал я и невольно обернулся. Не было никого, кроме равнодушных фонарей, пригнувших к земле головы-светильники.
Проснувшись, я вспомнил вчерашний день и Марго. Перед глазами отчетливо всплыл ночной город, ящерица на колготках и колеса на литых дисках. Необычный вечер, окрашенный в темно-красный цвет – цвет опасности и любви. Почему люди присвоили любви красный цвет? Потому что любовь – это всегда опасность? Или потому, что любовь часто заканчивается кровоточащими ранами?
Я невольно сравнил Элизабет и Марго и с ужасом понял, что если б мне сейчас предложили выбрать, с кем из них провести ночь, я бы растерялся: тут изящная грудь, там – коленки… Везет мусульманам: можно иметь гарем.
Я рассмеялся собственным глупым мыслям, вылез из-под одеяла и пошел умываться. Размечтался! У одной есть бой-френд, а вторая вообще не оставила телефона. Может, я ее больше и не увижу никогда?
Утро было бархатно-солнечное, чирикающее неугомонными воробьями. «Шевроле», не обращая внимания на красоток в проносящихся мимо автомобилях, степенно ехал по знакомому маршруту. И только единственный раз чуть не сбился с намеченного курса – когда обогнал вишневое «Пежо» с беззаботно болтающей по телефону девушкой за рулем. У нее были длинные светло-русые волосы. Мы пристроились впереди «Пежо» и всячески пытались обратить на себя внимание, но безуспешно. На очередном перекрестке я почувствовал, что «Шевроле» от возбуждения вот-вот резко тормознет, чтобы девушка стукнулась лбом о стекло и обратила внимание на нас. Ее спасло то, что наш путь сворачивал направо. Мой верный друг с сожалением повернул колеса.
Беззаботность – лучшее лекарство от старости.
В приемной Ирен угощала сыщика кофе и круассанами, а он рассказывал ей свежий анекдот. У его ног стояла спортивная сумка, из которой торчал объектив фотоаппарата.
– Буэнос диас, амиго! – воскликнул Алесандро. – Почему у тебя такой невеселый вид? Похмелье?
– Привет. Ты что без звонка, в такую рань? – я внутренне напрягся, понимая, что сыщик прискакал столь неожиданно не просто так.
– Одно дельце подвернулось здесь неподалеку, вот и решил заглянуть к тебе на чашечку кофе.
– Угу, – недоверчиво буркнул я. – На чашечку кофе…
Мы прошли в кабинет. Судя по красным усталым глазам, идальго провел бессонную ночь, выслеживая и фотографируя очередную жертву неверности. Кому-то из мужчин не поздоровится, когда компрометирующие фото будут готовы.
Алесандро скинул кожаную куртку, снял солнцезащитные очки и подошел к зеркалу.
– Ну и вид. Хорошо, что меня не видит мама.
Он распустил волосы и начал заново заделывать их в хвостик. Я терпеливо ждал. Алесандро не терпел неаккуратности во внешнем виде.
– Вот черт, опять вылез седой волос, – сокрушенно вздохнул Алесандро, рассматривая прическу со всех сторон. – Мне же еще только сорок!
– Сорок один, – поправил я его. – Так что случилось?
– Ничего особенного. – Сыщик еще раз вздохнул, глядя на свое отражение, затем неспешно проследовал в кресло и уселся, вытянув ноги. – Уф, подустал я что-то. Пора заводить помощников. За этими молодыми кобелями не угонишься – таскаются всю ночь с дискотеки на дискотеку. Родители невесты захотели узнать, как проводит время их будущий зять. Сдается мне, свадьбу придется отложить.
Он достал из кармана пачку миндальных орехов и протянул мне:
– Будешь?
Я отрицательно покачал головой.
– Зря. Очень полезно. – Алесандро не спеша доел орехи, смял пустую пачку и бросил в корзину для мусора.
– Барбара – это жена Бывшего Директора, – наконец выдал Алесандро то, ради чего пришел так рано.
– Еще раз повтори, кто чья жена?
– Женщина, которая владеет тремя процентами акций – если помнишь, ее зовут Барбара, – это ЖЕНА Бывшего Директора.
– Понятно, – пробормотал я, пока еще не осознавая, хорошая это новость или плохая. – Так вот почему ерзал замызганный портфель: Бывший тоже блефовал. Точнее, не блефовал, а не договаривал. Вот пройдоха! Прикидывался униженным и оскорбленным, а сам туда же! Но подожди… – я вопросительно уставился на сыщика. – Если Барбара – жена Бывшего Директора, то как его смогли уволить? У них же на двоих контрольный пакет!
– Просто! Очень просто! – хитро заулыбался Алесандро. – Барбара – любовница NB, Нового Босса!