— Спрайты покорные в мире фейри, — сказал Фарис, всё ещё улыбаясь. — Мне кажется, я никогда в жизни не видел злобного.
— Всё потому, что ты никогда не встречал моего братца.
Я сделала глоток воды из бутылки, которую он принёс мне. К моему прибытию на журнальном столике вновь стоял кофе и тарелка с выпечкой, но я вежливо отказалась от угощения.
— Надеюсь, однажды я с ним познакомлюсь.
Он взял стакан с зелёным соком и выпил. Это был коктейль из соков четырнадцати различный фейских фруктов и овощей, и в нём содержалось много важных питательных веществ, необходимых для его исцеления.
— Может, и познакомишься, — я взяла у него пустой стакан. — Давай налью тебе ещё.
Прежде чем он успел возразить, я пошла на кухню и наполнила ему стакан из большого графина, стоявшего на столешнице. Я принесла ему стакан, и он нахмурился, принимая его у меня.
— Я же хозяин. Я же должен приносить напитки.
Я вскинула бровь.
— Мы с тобой сидели в одной камере. Думаю, мы уже покончили с формальностями, не так ли?
Он снова улыбнулся, и я осознала, что я впервые упомянула ту ночь, не испытав привычный укол боли или гнева. Может быть, Фарис был не единственным, кто получал выгоду от наших встреч.
— Значит, ты сдалась и решила оставить драккана у себя? — спросил он.
— Пока что. Я была очень занята по работе, что едва ли была дома на этой неделе. И он оказался куда меньшей проблемой, чем я его считала.
Если откинуть в сторону его кормёжку, за дракканом особо и не надо было ухаживать. Я купила для него большой кошачий лоток и целых два дня я пыталась понять, почему там нет никакого помёта, пока не выяснилось, что он открывал крошечное окно в ванной комнате и выбирался на улицу всякий раз, когда нуждался. А по большей части, он прятался, за исключением ночи, когда он пробирался ко мне в кровать и спал со мной. Я ни разу не поймала его в кровати, но красные чешуйки, которые оставались после него, были доказательством его присутствия. Помимо этого у меня с момента его появления в моем доме начались странные сны. Доказать это я не могла, но была более чем уверена, что он каким-то образом вызывал их у меня.
— Почему ты была так занята? — спросил Фарис.
Я скривила лицо.
— Я обнаружила, что взросление не всегда весело, да и водопроводчики зарабатывают куда больше охотников. Слава Богу, в эти дни довольно много свободных дополнительных заказов.
— Внезапно стало не хватать охотников?
— Вообще-то наоборот. В Нью-Йорке сейчас втрое больше охотников, чем обычно. Просто их не интересует обычная работа.
Он склонил голову набок.
— С чего вдруг?
— Все они гонятся за огромным гонораром, который пообещало Агентство за ки’тейн.
Его глаза широко распахнулись.
— Ты ищешь ки’тейн?
— Все ищут. Агентство назначило гонорар в сто тысяч долларов за него, и охотники во всём мире ищут его. И поскольку Нью-Йорк одна из главных точек выхода из мира фейри, большинство охотников едет сюда для поисков ки’тейна. У меня уже была одна стычка с приезжими, которые посчитали, что я могу быть им конкуренткой, и будет только хуже.
Он мрачно кивнул.
— Люди идут на безумные вещи из-за денег. А люди, которые жаждут заполучить ки’тейн для своих собственных целей, пойдут по головам тех, кто встанет на их пути. Хотел бы я, чтобы ты не была вовлечена в это.
— Поначалу я и не ввязывалась. Я планировала работать над всеми другими заказами и дать остальным драться из-за ки’тейна.
— И почему ты передумала? Из-за денег? — поинтересовался он.
— Деньги помогут моей семье, но я пошла на это не только из-за денег, — я плотно сжала губы, пожалев, что вообще ляпнула про ки’тейн.
Он нахмурился.
— Зачем тебе рисковать, если дело вовсе не в деньгах?
— Ради родителей, — раздался голос сверху, от которого у меня всё внутри опустилось.
Я подняла глаза на Лукаса. Он спускался по лестнице, и у меня пересохло во рту от напряженности его взгляда. Он выглядел даже более серьёзным, чем в нашу последнюю встречу, напомнив мне холодного, жесткого фейри, которого я повстречала у «Тега» два месяца назад.
Он подошёл и встал у камина, и от его присутствия в одной комнате со мной, я остро ощущала его. Всегда ли так было с ним, или мои эмоции усугубились из-за пустоты в душе, вместо которой некогда там была наша дружба?